Вокруг света 1969-10, страница 49

нег. Однако вместо дамбы святые отцы построили колокольню. Незащищенный остров быстро размыло, и на его месте образовалась огромная мель...

Еще в средние века моряки дали Гудвинским мелям жестокую кличку — «Великий пожиратель кораблей». И она точно определяет их крутой нрав. О коварных песках упоминает и Вильям Шекспир в «Венецианском купце»: «Корабль Антонио с богатым грузом потерпел крушение в Узком проливе. Гудвинские пески — кажется, так оно называется — роковое место, очень опасная мель, где лежит не один остов большого корабля, если только кумушка-молва честная женщина и говорит правду».

Молва была «честной женщиной». Страховщики Регистра Ллойда, известные уже на протяжении почти трех веков своими скрупулезными подсчетами всех морских аварий, и те сбились со счета. Стоимость застрахованных ими кораблей, погибших на Гудвинских мелях за последние двести лет, они определяют в 560 миллионов долларов, а число пропавших здесь людей — в 50 тысяч человек.

Седой лоцман, проводивший наше судно в устье Темзы, сказал мне, что в чреве Песчаного хамелеона, в самом низу, покоятся боевые триремы ¹ Юлия Цезаря.

Над триремами римлян лежат останки острогрудых ладей «пе-нителей морей» — викингов Скандинавии. Они, в свою очередь, навечно прижаты дубовыми остовами тяжелых испанских галеонов «Непобедимой армады», разгром которой, начатый королевским пиратом Фрэнсисом Дрейком, довершил сильный шторм.

Над галеонами мирно спят в песках вселявшие когда-то ужас в сердца ганзейских и венецианских купцов пиратские бригантины и корветы. Где-то рядом с ними покоятся английские фрегаты и барки XVIII века, набитые черным и сандаловым деревом, слоновой костью и драгоценными камнями, награбленными в Индии и Африке. Вся эта канувшая в Лету армада парусников сверху придавлена стальными корпусами современных сухогрузов и танкеров.

¹ Суда с тремя рядами весел. — Прим. авт.

Да, Песчаный хамелеон не считался ни с мощью, ни с размерами кораблей. Он проглатывал свои жертвы без разбора, пожирал все, что попадало ему в пасть. А попадало туда столько пищи, что он даже не успевал ее переваривать.

Когда в 1959 году английские геологи взяли с Гудвинских песков образцы грунта, то оказалось, что пятнадцатиметровые столбики в трубе бура содержали песок, перемешанный с полусгнившими кусками корабельных частей и ржавого железа.

Почему же корабли оказывались на мелях? Разве они не могли их обойти?

Было и есть три основные причины попадания судов в ловушку Гудвина: штормы, выносившие беспомощные парусники на пески; туман, лишавший судоводителя видимости и возможности точной ориентировки, и сильные течения, сносившие корабли с курса на лежащие в узком проливе пески.

Если судно оказывалось на мели и его до наступления отлива не удавалось снять, то оно навечно оставалось в плену «Великого пожирателя».

Парусные корабли имели полукруглое днище; оказавшись при отливе на суше, они не могли оставаться без подпорок на ровном киле и валились набок. С наступлением прилива, когда мели покрывались пятиметровым слоем воды, течение заливало обреченное судно, прежде чем оно успевало принять нормальное положение. Обычно на третий-четвертый день зыбучие пески засасывали парусник полностью. Если судно оказывалось на мели в шторм, то его участь решалась еще быстрее: волны опрокидывали и мгновенно заливали корабль.

С пароходами и теплоходами дело обстояло немного иначе. Эти суда имели плоское днище и, попав на мель, в отлив оставались на ровном киле. Но с первым же приливом течение намывало с одного борта корабля гряду песка, одновременно вымывая его из-под другого борта. На третий-четвертый день обреченное судно опрокидывалось на борт. Если пароход оказывался на мели носом или кормой по направлению к течению, то песок вымывался из-под днища в районе носа и кормы: корпус судна провисал, и пароход разламывался пополам.

ДАНИЭЛЬ ДЕФО ПОЛУЧАЕТ ПИСЬМО

От Англии Гудвинские пески отделяет довольно широкий и судоходный проход — Галл-Стрим. В начале его, напротив городка Дил, есть удобный для якорной стоянки рейд, носящий название Дауне.

Издавна на этом рейде в ожидании благоприятного ветра отстаивались суда, направлявшиеся из Лондона в Атлантику или, наоборот, шедшие в столицу Англии. Они ждали на этом рейде очередного прилива для прохода через бар в устье Темзы.

Когда дули восточные ветры, мели Гудвина служили надежным естественным прикрытием для стоявших на якорях кораблей. Но стоило ветру задуть с запада, как судам грозила опасность оказаться в объятиях зыбучих песков. И как правило, если при начавшемся западном шторме вовремя не удавалось поставить паруса и выбрать якорь, корабль становился жертвой Гудвина. Так, в ночь с 26 на 27 ноября 1703 года здесь почти целиком погибла эскадра английских кораблей под командованием адмирала Бьюмонта. Это случилось в ту ночь, когда на Британские острова обрушился страшной силы ураган. Особенно пострадали районы Бристоля и Лондона, где погибло тридцать тысяч человек. О том, что творилось в ту страшную ночь на Гудвинских песках, известно из письма, которое спустя несколько дней после катастрофы получил автор «Робинзона Крузо» Даниэль Дефо от своего друга, командира корабля «Шрюсбари» Майлса Норхила. Вот выдержка из него:

«Я надеюсь, что это письмо застанет Вас в полном здравии. Мы уходим отсюда в плачевном состоянии, ожидая каждую минуту пойти ко дну. Здесь страшный шторм, который, по всей вероятности, еще продолжится. Рядом с нами стоял корабль контр-адми-рала Бьюмонта «Мери». Это судно пошло ко дну вместе с адмиралом и 300 моряками. За ними последовал со всеми людьми корабль «Нортумберленд». Со «Стирлинг Касла» спаслось всего 69 человек. Почти со всей командой погиб и «Ресторейшн». Те немногие, кому удалось спастись, нашли прибежище на нашем корабле. Шторм имел ужасную силу, ветер так ревел, что заглушал

47