Вокруг света 1969-10, страница 52

Даш

ЮН Е В Е Р_г норвежский писатель и путешественник

ПОСЕДЕЛО

К огда шерсть мускусного быка из коричневато-черной становится серой, почти белой, жизнь его делается значительно проще. Теперь он подчиняется только двум правилам. И оба они одинаково важны. Первое—как можно больше есть. Второе — держаться вдали от коров, когда у них течка. А это не трудно. Кровь в жилах у старых быков течет медленно. Она как вода в ручьях на исходе лета, когда первый мороз сковывает их льдом. Старым животным разрешено оставаться в стаде, пока у них хватает сил идти вместе со всеми. И если они не вмешиваются в дела вожака. Таков непреложный закон полярного стада.

Обязанности вожака диктуются самой природой. Они существуют для блага всего стада. Вожак — производитель, ибо он самый здоровый из быков. Он — глава стада, ибо он лучше всех знает, где самые обильные пастбища. Он — первый защитник стада, ибо он самый сильный. Воля вожака — для стада закон. Все это необходимые условия жизни. Вожак ведет стадо, как Моисей, только он обходится без каменных скрижалей.

Старый бык зависит от стада. Оно защищает его от волков. И зимой, когда молодые быки, разрыв глубокий и твердый снег, обнажают увядшие стебли, старому быку разрешается подбирать за ними остатки сухой травы и замерзшей ивовой коры.

У старого быка нет никаких обязанностей перед природой. Он свое уже отслужил. В его жизни больше нет смысла. Правда, он все еще является прочным звеном боевого каре. Даже если он просто стоит неподвижно, как камень. Может быть, лишь для этого он и нужен. А может, и нет. Просто плетется вслед за всеми. Только самые сильные быки доживают до седых волос. Их очень мало, но изредка все же встречаются совершенно седые старцы. Они похожи на привидения. Грустное зрелище представляют собой эти одряхлевшие великаны.

Старый бык, о котором я хочу рассказать, был самым большим на всей Земле Хадсона. Он был намного больше, чем вожак стада.

Он был широк в груди и высок, с густой грязно-желтой гривой на затылке. Его копыта напоминали лопаты, которыми разгребают снег, они оставляли великанские следы на глинистой равнине. Жесткая и твердая, как проволока, шерсть его была такой длинной, что волочилась по земле. Издали бык был похож на движущуюся скалу. Наверное, он был очень тяжел.

Но он был совсем дряхлый. Прежде всего это было видно по цвету. Седой. Рога давно стеса-лись. На лбу остались только толстые наросты. А ведь когда-то его лоб венчала роскошная корона. Мускулы быка утратили былую упругость: он еле-еле передвигал ноги. Они теперь почти не гнулись.

Переваливаясь с ноги на ногу, старый бык тащился за стадом. Он сильно отстал. Голова его была безразлично опущена вниз и в такт шагам раскачивалась из стороны в сторону. Нелегка жизнь старого быка, заканчивающего свой бесконечный путь по горам и равнинам. День за днем, год за годом. Ему осталось только идти, идти, сколько хватит сил. Неважно, что жизнь уже давно опостылела. Таков закон: старый бык с трудом преодолевает последние годы и последние мили. Пока не получит сигнала.

Кто знает, как он получает этот сигнал. Но в один прекрасный день бык понимает, что конец близок. Тогда он останавливается, а стадо уходит вперед. Может быть, он даже не смотрит ему вслед. А может быть, он давно уже слеп. Покачиваясь, бык уходит в свой последний путь: на запад, через долины, пересекающие горы, к великому леднику. Животное ищет укромное место, где оно сможет умереть от старости. Там не должно быть посторонних. Вдоль побережья, где живут люди, еще ни разу не находили скелета старого

мускусного быка, умершего своей смертью. Нет, последний путь ведет быка в те места, которых мы, люди, еще не знаем.

То, о чем я хочу рассказать, случилось в конце сентября. Первый липкий снег покрыл всю равнину до самого моря. Стадо мускусных быков быстро переходило от пастбища к пастбищу. Животные спешили объесть последнюю летнюю траву, пока она не потеряла соки и силы. За стадом тянулся след, напоминавший широкую темную мостовую. Отстав далеко от всех, на негнущихся ногах ковылял старый бык.

Рядом со старым быком шел молодой. Казалось, будто молодой остался со своим прапрапраде-дом, чтобы помочь ему или просто составить компанию. Но это было не так. Молодой остался со стариком лишь для того, чтобы подразнить и помучить его. Как назойливый овод, налетал он на ослабевшего великана. Он разбегался и изо всех сил толкал старика в бок. Он пользовался любым поводом, чтобы измотать и утомить его. Если дорога поднималась на холм, что бывало довольно часто, молодой бык, опередив старого, встречал его на вершине таким мощным ударом рогов, что старик отступал назад. Каждую вершину старый бык завоевывал, словно крепость. Он был тяжел и выдерживал любые толчки. Наросты, оставшиеся от рогов, были так толсты, что ему были не страшны никакие удары. Хуже всего приходилось ногам, поднимавшим на холм его тяжелое тело, они подгибались от каждого удара молодого негодяя. И все-таки старик одерживал верх. Но после каждой схватки ему приходилось подолгу отдыхать.

Людям трудно понять такие взаимоотношения. Охотники, оказавшиеся свидетелями подобной борьбы, пристрелили не одного молодого быка. Людей поражало столь иессердечное отношение к старикам. Обычно мускусные быки ведут себя по-рыцарски. Их лозунг: честная борьба и хоро

50