Вокруг света 1969-10, страница 46

Кончилась широкая дорога, и пошла петлять в горы узкая тропа. Свернуть в сторону теперь было некуда: вверху — круча, внизу — бездонная пропасть. Оттуда, из глубины, слышится плеск воды. Кони фыркают, осторожно ставят ноги. Чувствуют крутизну, глубину пропасти...

Однообразный приглушенный шум движения не смог заглушить нового звука, звука мотора. Самолет пролетел на небольшой высоте, медленно, вдоль всей тропы, вдоль всей партизанской колонны. Затем развернулся и вторично полетел вдоль цепи. Он не стрелял. Наоборот, издевательски покачал крыльями — привет. Когда полетел в третий раз, раздалась очередь. Падали вниз и лошади и люди, грохот не умолкал долго. Он навсегда, наверное, останется в памяти тех, кто был на тропе. А тогда, быть может, потому, что люди ничего так не хотели в ту минуту, как вернуть свое мужество, зазвучала песня: «Ой Морава, моя Морава». Песня широкая, спокойная, красивая.

...По колонне неслась какая-то весть.

Разные вести приносил партизанский телеграф: и радость, и горе, и отдых, и еще один переход, приказы, вызовы автоматчикам, «повестки» о гибели бойцов и командиров...

Слышались отдельные слова, но непонятен был весь смысл фразы... Издалека разобрал, что говорилось о Советской Армии. Теперь уже четче: «Советская Армия перешла...»

Дошла и до меня эта весть, и вот я уже передаю ее дальше, необычно громко, во весь голос:

— СОВЕТСКАЯ АРМИЯ ПЕРЕШЛА ГРАНИЦУ ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ.

Я иду именинником. Меня поздравляют, и я реально чувствую нить, связывающую меня с великой нашей армией...

Город Брус был внизу, в какой-нибудь тысяче метров. Дана команда не курить, не разговаривать. Только иногда слышно, как зашевелится сосед или вдруг ветерок донесет шепот:

— Цервенна армия вошла в Румыску, бырзо дойдет в Югославию.

— Заодно будем ратовать, гнать четников и швабу.

— Изгоним и землю помоем, чтобы и духу их не было.

Да, теперь не долго. Скоро вновь со своими. Скоро победа-

Время тянулось медленно, напряженно.

За полночь к комдиву подъехал на взмыленном коне всадник. Сообщение из штаба корпуса: противник ушел из города без боя. Без единого выстрела. Ушел, как трусливый пес с поджатым хвостом.

— Кукавицы, — брезгливо сказал кто-то из партизан. — Чувствуют, трусы, Советская Армия идет.

Комиссар толкнул меня в бок.

— Сегодня утром советские самолеты сбросят оружие. Будем ждать здесь, на плато.

Советские самолеты были частыми гостями в партизанском небе Югославии. С двух баз — в Кали-новке (Винницкая область) и Бари (Южная Италия) — только с мая по сентябрь они сбросили 920 тонн различных грузов для Народно-освободительной армии и прежде всего столь нужного в те дни югославам вооружения.

7 сентября 1944 года 1-й Пролетарский корпус Народно-освободительной армии Югославии выступил из города Брус на Белград. Советская Армия

в это время подходила уже к границам Югославии.

В одну из сентябрьских ночей — а шли мы в основном по ночам — колонну догнал всадник. Сам он был забрызган грязью, лошадь в испарине. Всадник протянул пакет комдиву.

Комдив приблизился к керосиновой лампе и пробежал глазами текст. Некоторое время молчал, потом широкая улыбка прошла по лицу.

— Советская Армия заняла железнодорожную станцию Паланка. Это всего пятнадцать километров от нас!

Занимался серый рассвет. Комдив, комиссар, я и три автоматчика вскочили на коней. Грязь летела из-под копыт, было скользко, кони сбивались с шага.

Узкая тропа шла вдоль извилистой мутной реки.

Кони несли нас стремительным галопом. Тропа как змея извивалась и казалась бесконечной. И вот, когда я хотел отвести коня ближе к реке, чтобы не попасть под брызги скачущих впереди, конь комдива неожиданно поскользнулся, мой же, чтобы избежать столкновения, инстинктивно попробовал сдержать бег и, не удержавшись, рухнул в реку. Первое, что мелькнуло в сознании, — аппарат. Съемочный аппарат с пленкой, привязанный к седлу. Все погрузилось в мутную холодную воду. Все кончено. Пусть простит меня зритель за то, что не удалось сделать мне того, что сделать был должен, — кинодокумент о встрече партизан Югославии с Советской Армией.

И случилось все это в тот момент, когда уже слышен был рокот проходившей по дороге советской техники. Когда уже на виду были советские танки, автомобили, пехота.

Вокруг горели дома, когда мы шли мимо двигающихся колонн и смотрели в запыленные лица, родные, близкие лица солдат. Слушали, как говорят по-русски.

Начав наступление от приграничного болгарского города Ви'дин 28 сентября, Советская Армия уже в октябре подошла к столице Югославии. Бои за освобождение Белграда велись во взаимодействии с частями Народно-освободительной армии.

Битва за город была ожесточенной. Враг не сдавался. Наши танки утюжили улицы и засекали дома, занятые врагом. Они не стреляли. Был отдан приказ беречь город. В дома врывалась пехота, внутри завязывались кровопролитные бои, рвались гранаты, слышались длинные автоматные очереди.

20 октября 1944 года враг сложил оружие.

Однажды после очередного боя я ждал своего друга полковника Захаркина, который теперь был помощником командующего югославской 1-й Пролетарской армией. Собирались густые сумерки.

Он зашел, шумно хлолнув дверью, неторопливо снял портупею и принялся мыться у железного рукомойника. Наконец подсел ко мне.

— Получил из штаба последнюю сводку, — начал он. — Наши войска подходят к Берлину. Фашисты в агонии, не иначе как скоро праздновать конец войны. Югославы начали бой за Триест — выходят к берегам Адриатического моря... — наступила пауза. Полковник смотрел мне в глаза. — Твой друг кинооператор Муромцев Виктор на подступах к городу,..

— Не может 5мга», — прошептал я.

— На войне все может быть. Муромцев убит.

44