Вокруг света 1969-11, страница 7

Ученые сконструировали сферическую надувную камеру из прозрачного пластика, натянули внутри черную ткань, на которую из резервуара капала морская вода. Солнце превращало ее в пар, и он, конденсируясь, стекал в специальный приемник, расположенный на дне. Такой солнечный дистиллятор в ясную, безоблачную погоду мог накопить до литра пресной воды в день.

Химики предложили удалять соли,- осаждая их с помощью ионообменных смол и других веществ. Такие химические опреснители быстро завоевали признание. И у нас на шлюпке хранятся специальные брикеты для обессоливания воды. Вот и сейчас мы извлекли их, уложили в оранжевый прорезиненный мешочек, добавили до метки океанской воды; теперь надо подождать минут 15—20, и в твоем распоряжении 300 граммов не совсем прозрачной, не очень вкусной, чуть-чуть солоноватой, но вполне пригодной воды.

Вечерело. На океан спустился черно-бархатный занавес тропической ночи. И сразу посвежело. Все приободрились, повеселели. Из-под вороха брезентов вытащили гитару. Стайка дельфинов весело ныряла неподалеку от лодки, видимо привлеченная звуками музыки. Только один Борис не принимал участия в общем веселье. Приникнув к окуляру секстанта, он «ловит» звезды. Определив их высоту, он потом еще долго будет колдовать, склонившись над астрономическими таблицами, чтобы точно определить, где мы находимся.

Но пора спать. Завтра снова длинный жаркий день. Замолкают последние разговоры, и только вахтенный на корме, завороженный серебристой лунной дорожкой, продолжает мурлыкать вполголоса: «А я еду, а я еду за туманом...»

Утро начинается с медицинского осмотра. Пульс, артериальное давление, дыхание — все в норме. Это радует врачей и пациентов. Приступаем к еде: половина стограммовой баночки мясной тушенки, галета, кусочек шоколада, превратившегося от жары в бесформенную массу, кружка воды — и завтрак окончен.

— Да, не мешало бы поесть поплотнее, — со вздохом сказал Борис, слизывая с ладони галет-ные крошки. — Планктону, что ли, пожевать?

— А ты пожуй, пожуй, — сказал, подмигивая, Сергей. — Уж если Хейердал его расхваливал, значит он не так плох. Что по этому поводу скажет медицина? А, Володя?

— Плох он или не плох, — Володя многозначительно поднял бровь, — только я бы есть не стал. Во-первых, соли в нем — обопьешься потом. А во-вторых, не такой уж он безвредный.

Сережа выступил было в защиту планктона, но тут спор прервал возглас вахтенного:

— Эй, смотрите, корифены! Одна, две, три... Да их целая стая.

Это действительно были корифены. Их сплюснутые по бокам голубовато-серые тела оканчивались острым ярко-желтым хвостом. Широкий спинной плавник, похожий на раскрытый веер, отливал синевой. Чуть подрагивали изящные, словно крылья бабочки, желто-зеленые боковые плавнички. Краски были необыкновенно яркие, сочные, и корифены сверкали и переливались в солнечных лучах, пронизавших воду. Голова с большим крутым лбом придавала им сходство с бульдогом. Стая продефилировала мимо нас в четком строю, сделала круг и

вернулась снова. Только две рыбы отделились от компании, помчались к поверхности, выскочили из воды и плюхнулись обратно, подняв фонтаны брызг.

Все рыболовные снасти мигом были приведены в боевую готовность. Но корифены не обращапи внимания ни на кусочки галет, ни на тушенку, ни на морские сухари. Пока мы раздумывали насчет приманки, Юра натер до блеска блесну и швырнул ее за борт. Блесна, посверкивая, стала погр жаться, и — о чудо! — вся стая устремилась к ней. Одна из корифен, оказавшись наиболее проворной, опередила остальных и, ухватив блесну, метнулась в сторону. Но не тут-то было! Юра ловко подсек ее и под торжествующие крики втянул в лодку. Одну за другой он выудил еще тройку корифен. Их положили рядком на брезент. Но куда девались ослепительно яркие краски? Они тускнели на глазах, и вскоре осталась лишь одна — серебристо-серая краска смерти. В каждой пойманной рыбе было не меньше трех-четырех килограммов. Общими усилиями их выпотрошили, густо посыпали солью и повесили вялиться на солнце. Со вкусом мяса корифен мы были хорошо знакомы и раньше. В дни удачных уловов наши корабельные коки буквально закармливали нас рыбными супами, корифеной фри и не фри, а в «кулуарах» у рыбаков-гурманов можно было полакомиться вяленой корифеной и даже «корифеной по-таитянски» — сырой рыбой, вымоченной в лимонном соке. В общем жестковатое, суховатое мясо этой рыбы, немного напоминавшее по вкусу треску, было вполне съедобным, а если сделать еще скидку на экзотику, то могло сойти за деликатес.

Успешная рыбная ловля позволила нам лишний раз убедиться, что даже при небольших навыках и ловкости океан может накормить в случае необходимости.

Рыбная ловля является основным способом добывания пищи. При ловле рыбы в открытом океане следует помнить, что большинство рыб съедобно.

«Памятка для моряков и летчиков».

Однако в океанах немало встречается рыб, мясо, печень, икра и молоки которых представляют опасность для здоровья человека. Более 300 видов рыб содержат в своем теле сильнодействующий токсин сигватеру, и даже мясо таких «безопасных» промысловых рыб, как тунец и полосатая барабулька, может стать причиной тяжелого отравления.

Терпящий бедствие, не обладая ихтиологическими познаниями, вряд ли сможет определить, ядовита пойманная им рыба или безвредна. Но все же некоторые внешние признаки рыб будут служить ему предупреждением о возможной опасности.

Признаками ядовитых рыб являются: необычная форма тела (круглая или угловатая), плотная окостеневшая кожа, покрытая твердыми пластинками или шипами, форма рта, напоминающая клюв попугая, небольшие жаберные отверстия, брюшные плавники невелики или совсем отсутствуют.

Пол Несбит, Один на один с природой.

Мы проверяем, не потребует ли эта инструкция дополнений.

Итак, корифены и дельфины нас уже посетили. Дело оставалось за акулами. И они не заставили долго себя ждать. Акулы пожаловали на следующий день поутру. Они медленно поднялись из темной глубины и замерли неподалеку от лодки, чуть пошевеливая хвостами. Это были длиннокрылые, или, как их еще называют, белоперые, акулы —