Вокруг света 1969-12, страница 24
roe вместе. И рею мы, собственно говоря, сами сломали из-за отсутствия навыка. Теперь бы с нами этого не случилось. И с бортом тоже получился непредвиденный просчет. Мы ждали ветер справа, ждали, что нас будет кренить на левый борт. Поэтому все специалисты настоятельно советовали нам основную часть груза разместить на правой стороне лодки. Ветер, точно, дул справа, но «Ра» не захотел следовать рекомендациям. С наветренной стороны папирус выше ватерлинии намок, стал тяжелым, и мы получили правый крен, но было поздно. Тур Хейердал: — Прокомментирую свою запись. Никак не ожидал, что Атлантика настолько загрязнена. Мы жили рядом с водой, и нам было видно то, что, очевидно, незаметно с борта обычных судов. Очень много мусора. Случалось, целыми днями и вдали от берегов мы плыли по океану, поверхность которого густо усеяна неприятно пахнущими шариками размером с орех и даже яблоко. Очевидно, это какие-то нефтепродукты. По возвращении мы послали образцы в Организацию Объединенных Наций. То, что я видел, меня очень беспокоит. Дж. Сориал: — Возможно, по этой причине рыбы вокруг нас оказалось совсем не богато... — Запись от десятого июня: «Сейчас происходила забавная потасовка между обезьяной и уткой, обезьяна дергала перья из птицы. Тур». Очевидно, это были спокойные дни? Тур Хейердал: — В эти дни мы наслаждались буколической жизнью. Мы просыпались под запах сена и мирное кукареканье петухов, приветствовавших появление солнца над морем, — позднее был съеден последний цыпленок, а сено, которое защищало кувшины с водой и провиантом, пришлось выкинуть — оно начало преть. Днем ребята отдыхали, плавали на страховочной веревке около «Ра» и под лодкой. Ночью волны дробились и спадали совсем рядом с нашими постелями. Они вырастали из-под папирусной палубы и уходили, роняя влажные бусины с белых гребней. Ночью видны только эти белые гребни, они вздымаются на незримой волне, которая черной завесой закрывает нижнюю кромку звездного небосвода. «Ра», словно живое существо, изгибается на волнах, извивается, фыркает, сопит. Связки папируса, будто мускулы, работают независимо друг от друга, но вполне согласованно. Двойная мачта и парус образуют как бы огромный, извивающийся в стороны плавник на спине папирусного чудовища, которое ползет по морским ухабам. Сзади двойным хвостом качаются задающие курс двойные весла, им помогают боковые плавники — вспомогательные весла. Нос и корма плавучей твари изгибаются над водой изящно, как шея и хвост огромного золотистого лебедя. Мимо в величественном спокойствии проплывают киты, веселые дельфины стаями играют и прыгают вокруг нас, так что обезьянка в возбуждении лезет стремглав на мачту. Из ночи в ночь одни и те же звезды загораются над нами, как близкие друзья, указывающие путь с востока на запад. Хорошо мы жили. — Юра, вам, оказывается, тоже пришлось воспользоваться «собственными услугами»? Вот ваша запись от двенадцатого июня: «Утром потрошил курицу, увидел и схватил медузу, это оказался «португальский военный кораблик». Весь день болели руки и нервы в них». — Жгучая оказалась, дьявол! Позднее мне пришлось лечить от ожогов Нормана, который соприкоснулся под днищем лодки с физалией. Тур Хейердал: — В конце пути нас восхитил Абдулла. Физалии заплывали тогда уже на палубу. Абдулла и запутался ногами в жгучих нитях этой физалии. «Больно, Абдулла?» — спрашиваю. «Да нет, ничего. Помоги убрать эту гадость, ходить мешает». Правда, Абдулла вообще стоик. Ему ничего не стоит, например, погасить сигарету о собственную руку. — Может быть, это не совсем тактично, но что написано пером, то не вырубишь топором. Тринадцатого июня в дневнике запись: «Норман накричал на меня без оснований, поэтому зол. Ю р и й». — Значит, у вас бывали трения? Юрий Сенкевич: — Когда несколько человек длительное время находятся в замкнутом пространстве, да еще в состоянии нервного напряжения и подчас изматывающей работы, мелкие трения почти неизбежны. Это я говорю вам как врач, и прежде бывавший в аналогичных ситуациях. Но пустяки у нас не превращались в конфликты, жили мы дружно и хорошо. Тур Хейердал: — Уверен, все ребята согласятся, что если мы пустились в плаванье разношерстной, малознакомой компанией, то вернулись братьями. В плаванье мы, несмотря на разницу возрастную, национальную, мировоззренческую, профессиональную, почувствовали себя членами одной семьи. Обычно пишут, что главной целью плаванья «Ра» было доказательство возможности плаваний через океан в далекой древности. Но не менее важно было дока^ зать, что люди разных национальностей, с разным жизненным опытом могут дружно преодолеть препятствия, коль скоро их объединяет общая цель. Помнится, третьего июля я сделал в дневнике такую запись: «Страшные волны обрушивались на нас, когда мы ставили второе рулевое весло. У меня самая отважная команда в мире». Это я могу и сейчас повторить. — Вам не мешали языковые барьеры? — Кроме Абдуллы, который владеет, помимо родного, только французским и арабским, все говорили по-английски. И в любом случае ближайший переводчик находился максимум в нескольких метрах. Выл, правда, один трудный момент. Это когда наш единственный моряк — Бейкер — был болен и мне при командовании приходилось употреблять морские термины, которые я и по-норвежски знаю не слишком твердо. — Как у вас распределялись обязанности? — Норман Бейкер отвечал за навигацию и держал радиосвязь с США, СССР, Норвегией и Италией, даже когда лежал с температурой в спальном мешке. Юра Сенкевич — отличный врач. Благодаря его искусству оба пациента поправились в рекордно короткий срок. Джибрин был нашим мастером, чинившим судно. Карло Маури не только отличный кинооператор, но и замечательный повар. Он, кроме того, один из сильнейших альпинистов мира: он единственный из нас, кому удавалось в трудные минуты взбираться на лихо качающуюся мачту. 22 |
