Вокруг света 1969-12, страница 68
it it "к Ночью меня разбудил вой, близкий безысходный вой одинокого животного. Я вышел на улицу. Тревожный вой повторился. Так не могла стонать даже волчица, потерявшая детей. О близости волков не говорило и поведение моего пса: на волков пес реагировал зло и непримиримо — сейчас Буран вел себя растерянно. Он уходил к краю деревушки, вовращался, беспокойно прислушивался, потом уселся на бугре и разразился точно таким же терзающим душу стоном... Сомнений не оставалось — за деревней в лесу выла собака... О бездомной собаке, посещавшей наши места, я уже слышал. Днем на глазах людей она заходила в селения, по-хозяйски заглядывала во дворы и, если клеть с овцами или курятник оказывались неприкрытыми, совершала преступление... Состав преступления, стало быть, давно был определен, заочный суд состоялся, но преступник пока оставался на свободе. Время, проведенное среди людей, да и само обличье собаки пока позволяли хищнику быть неуловимым. Адвокатов у бездомного пса не было, и я по собственной инициативе познакомился с материалами следствия. Случай помог установить возраст пса.п Два года тому назад беспечные отпускники приобрели для летнего развлечения щенка. Отпуск истек, и щенок был отпущен на все четыре стороны. Вначале ему повезло — на той же реке он встретил ласковый прием в палаточном городке заезжих рыбаков. Но ласка и обильный стол снова оказались недолговечными... Где и как провел щенок свою первую зиму, никто не знал. Правда, еще осенью бездомная собака зашла в деревню, но там ничейного пса ждал более чем холодный прием. С весны пес объявился на той же самой реке, где прошло его детство и где человек стал для него главным и обязательным условием жизни. Там его видели, но пока не знали за ним никаких провинностей, и псу удалось пережить теплое время года среди рыбаков и туристов. Но к новой зиме что-то произошло, и собака превратилась в страшного хищника. Первый снег — первые набеги на хозяйства людей. Наб»еги не прекратились и летом, а к новой зиме преступ ления собаки-хищника вынудили людей организовать охоту за ней. После каждого набега собака возвращалась в тайгу. Рядом бродили волки, но пес, видимо, не нашел с ними общего языка. Он оставался один, не примкнувший к стае своих ближайших родственников и отверженный людьми... Слушая морозной ночью тоскливый вой одинокой собаки, я еще не знал, что дни ее уже сочтены... Она была сыта — я исследовал путь собаки за день до катастрофы и обнаружил, что ей сопутствовала охотничья удача... Просто где-то были люди, и собака тянулась к ним. Но идти в деревню отверженный пес не мог — там ждало наказание, там уже были палки, пинки и даже выстрелы. Он пришел к охотничьей избушке и дождался человека, ушедшего в тайгу. Человек узнал хищника и попробовал подманить его куском хлеба. Хлеб пес не взял, но подошел поближе и получил заряд крупной дроби. И у таких вот кудлатых Орешков и Шариков вы увидите то глубоко хранимое богатство, которое не могут уничтожить ни голод, ни палка, ни удар сапога, которые они иногда сносят от непомерно жестокого хозяина. Это богатство, если вы заслужите его, тут же обрушится на вас rto-током ласки, внимания, любви, дружбы, преданностью. ...На охоте случилось несчастье. Раненый медведь подмял охотника. В ход был пущен нож, но схватку завершила собака, когда человек уже потерял сознание. Придя в себя, охотник перевязал раны, надеялся подняться к завтрашнему дню, но утром почувствовал себя еще хуже и, теряя сознание, подозвал пса и, как мог, попросил его пойти домой и сообщить о случившемся. Как происходил этот разговор: что говорил человек, как отвечала собака — это остается тайной, как остается пока тайной почти каждое взаимное объяснение человека и собаки. Но собака все поняла и явилась, в деревню, где был дом охотника. ...И пес не свернул с дороги даже тогда, когда его встретили волки... Волков было двое. Бой продолжался долго. О его накале рассказало людям месиво снега и крови, а об исходе поведали волчьи туши с разорванными глотками. Окончив долгий и трудный бой в тайге, собака двинулась дальше. Возможно, ей, еле живой, было бы легче вернуться в избушку: до избушки было ближе. Но пес продолжал — теперь уже ползком — добираться к людям... Раненая собака, явившаяся в самый разгар промысла из леса, всполошила, подняла людей. Собаку принесли в избу, промыли и перевязали ей раны и уложили в теплом углу. Потом отправились в лес, нашли охотника. И на обратном пути снова встретили этого пса, который в своем собачьем понимании, видимо, считал просьбу человека выполненной еще не до конца. Его послали в деревню, и он хотел вернуться обратно и сообщить хозяину, что сделал все, что мог. (Придя в себя, пес выбил стекла и, теряя бинты, снова пополз в лес, к хозяину.) Этот пес не знал команд «апорт!», «домой!», но он понял, что от него требуется. Человек для него был не только хозяином, но и другом. И ради человека он готов был отдать жизнь... В лесу о близком жилье узнаешь заранее по лаю собак. Собаки лесных деревень чуткие -и сторожкие животные. Им не знаком шум проезжих дорог, не знакомы частые визиты посторонних людей, и, обнаружив пришельца, собаки заливаются громким, раскатистым лаем, предупреждая хозяев. Этим двум собакам тоже полагалось встретить меня сигналом тревоги, но, не издав ни единого звука, псы подпустили чужого к избушке и отошли в сторону, будто уступая мне дорогу. Казалось, у этих псов отсутствовал инстинкт территории, который обеспечивал собакам право занимать сторожевые должности. Странные собаки оставляли неясное чувство какой-то большой беды, некогда свалившейся на них. Но мое удивление еще усилилось, когда следом за мной к чужому жилью подошел мой пес. Буран был знаком с правилами поведения в обществе собратьев и учтиво приступил к объяснению с новыми знакомыми. Приветливым помахиванием хвоста он рассказал о своих мирных намерениях и, не встретив отрицательного ответа, принялся обнюхивать партнеров. Но партнеры и здесь оказались безучастными 5 «Вокруг света» № 12 65 |
