Вокруг света 1970-03, страница 76

Денисов увидел Губенко на крыльце. Лейтенант стоял, как всегда, независимый, худой. В руке он держал тоненький, словно сейчас из магазина, импортный саквояж.

— Здравствуй, Денисов! — Он подал горстку длинных холодных пальцев. — Где здесь у вас можно переговорить? Теснота такая! Как вы тут работаете! — Губенко не умел быть приятным.

— Пойдем к носильщикам. Здесь рядом.

Они вошли в небольшую комнату с геранью на подоконниках и длинными скамьями вдоль стен. Губенко достал из кармана старую газету, постелил на скамью, и они селя.

— Ну вот, — сказал Губенко, — я уже разговаривал с Хоревым. Кстати, я не нашел его нудным. Спокойный человек — может, чересчур педантичен...

— Что он тебе сказал?

— Он вспомнил все обстоятельства того дня. Как я понял из его рассказа, второй ваш дежурный... Горелов? Безответственная личность.

— Хорев помнит приметы преступника?

— Он в тот же день написал служебную записку об этом случае. Там есть фамилия и имя этого парня. Отчества нет.

— Не Смирнов Николай? — спросил Денисов, леденея при мысли о сотнях людей, среди которых придется искать нужного им.

— Николай. Но не Смирнов, а Суждин. — Разговаривая, Губенко вынул из кармана капроновую щеточку и стал не спеша протирать свой и без того чистый саквояж.

— Сколько же их в Москве, Суждиных?

— По адресному бюро, всего двое, но один уже отпал. А второй живет по вашей дороге. Мы можем к нему поехать. Я разговаривал с полковником и просил дать тебя мне в помощь. Правда, я не сказал, что еду по вашему делу. Ничего? Так что иди переодевайся.

— Ты... Ты... — не находя слов, схватил его Денисов за руку. — Ты просто молодец!

— Ерунда. — Губенко чуть покраснел. — Тебе сколько нужно времени, чтобы переодеться?

— В общежитие побегу... Ну, минут десять.

Районный поселок, куда они приехали через несколько часов, москвичи обычно вспоминают,

лишь когда наступает грибной сезон. Денисова, как и Губенко, так и подмывало расспросить о грибах инспектора местного отделения милиции, молодого подтянутого лейтенанта, по всей вероятности недавно вернувшегося из армии, но они удерживались, может быть, потому, что разговаривал с ними он сдержанно и чуть-чуть свысока.

— Суждин? — удивился инспектор. — Знаю такого. Ничего особенного за ним раньше не замечалось.

— Не помните, у него шрамика нет на шее? — спросил Денисов.

— Это можно узнать. Он здесь рядом живет. Мне все равно на их улице паспортный режим проверять! — Лейтенант поправил галстук и провел рукой по значкам на кителе.

Перед тем как зайти к Сужди-ным, инспектор решил проверить паспортный режим по всей улице, втроем это делалось веселее и спорее, чем одному, а отказаться Денисову и Губенко было нельзя. Поэтому к Суждиным они попали только через час.

Дверь открыл темноволосый мальчуган лет двенадцати, и тут же, вслед за ним, в дверях показалась его бабка — высокая старуха с поджатыми синими губами и острым взглядом. Ей было не меньше семидесяти.

— Кто, значит, еще здесь живет? — нарочито бодро спросил инспектор, беря домовую книгу.

— Внук, Николай, он в райцентре работает, на предприятии...

— Слесарем, — вклинился в разговор мальчуган, — а раньше в Москве работал...

— Что-то я его не помню! — в тон лейтенанту сказал Губенко. — Какой он из себя? У вас фотокарточки нет?

— Витя, — скомандовала старая женщина, — где у нас Коли-ны фотографии? Кажись, в комоде...

Внук вытащил на стол большой черный конверт с фотографиями и выгреб их оттуда на стол.

— А-а!.. — сказал наобум инспектор. — Знаю его. У него еще шрамик вот здесь, — он провел рукой по шее.

— Это у него от ожога, — кивнула старуха.

— Так-так... А участковый часто к вам заходит? — Под пристальным, проницательным взглядом старухи приглядываться к фотографиям было неудобно, да и не имело особого смысла.

Внезапно Денисов почувствовал, что Губенко тихо постукивает его носком ботинка по ноге, обращая внимание на что-то, чего он, Денисов, пока не замечает. Денисов осмотрелся, но ничего не увидел. Губенко продолжал свое тихое постукивание, пока Денисов не заметил маленькую фотографию, белевшую на полу около стола. Улучив минуту, Денисов поднял ее и положил в карман. Потом они распрощались с хозяевами и, не переводя дыхания, ничего не говоря друг другу, прошли шесть домов до конца улицы.

Завернув за угол, они наконец остановились.

— Он, — сказал Губенко, — все подходит: шрамик, слесарь, в Москве работал...

— Когда брать будете? — спросил инспектор.

— Сначала предъявим фотокарточку.

Инспектор долго молчал, а когда подошли к автобусной станции, сказал на прощанье:

— Давайте в конце лета к нам за грибами. У нас их пропасть!

— Предварительно созвонимся, — пообещал Губенко и вынул толстую, изрядно потрепанную записную книжку, долго искал свободное место, наконец, записал лейтенанта на «Г» — «Грибы».

На этом они распрощались и еще долго ждали автобуса на Москву.

Денисов вынул фотографию и показал Губенко: с маленького квадратика блестящей бумаги уверенно смотрел их противник — прилизанный молодой человек с удлиненным разрезом глаз и пробивающимися редкими черными усиками.

Старший инспектор Блохин выслушал Денисова, не перебивая, отложив напрочь в сторону все другие дела. Потом вызвал фотографа.

— Десяток репродукций вот с этой фотокарточки, срочно...

— У меня, товарищ капитан, пленка только заряжена...

— Ничего, отрежешь! — Маленькие черные брови Блохина сошлись углом. — Ты, Денисов, сейчас иди на пост, а когда я вызову, придешь с дежурным по автокамере. Учителю мы направим фото на опознание по телеграфу.

Денисов хотел еще что-то спросить, но Блохин загремел ключами, готовясь уходить.

74