Вокруг света 1970-04, страница 27

— Останешься, пока заживут руки. У меня есть трава от ожога, — сказал Пачо и положил пучок сухих стеблей на камень, где размалывают зерна. Я принялся старательно толочь их в порошок.

— А цел ли плиего? — снова на кечуа обратился Пачо к Исауро.

— Вот у кого кондоры на службе, — улыбнулся Исауро, переводя мне его вопрос, — кто ж, как не кондор, принес слух о петиции в такую высь? — Цела бумага, тайта, — успокоил он старика.

Беленькие пушистые куиситос — морские свинки— без всякого страха таскали солому из-под наших ног, доверчиво поблескивая рубиновыми глазками. Пачо придавил одну, зазевавшуюся у норки, темневшей в углу чосы. Потом он опустил куисито в кипяток, счистил ногтями шерсть, распотрошил тушку, соскоблил сало с кишок, смазал им руки Исауро и присыпал их порошком из травы.

Тушку бросил в котел, туда же пошла горсть толченых ячменных зерен. Бедный крестьянин убивает морских свинок только в исключительных случаях, хоть вроде бы и полно их в хижине. Выгоднее продать их на базаре. Ими же платят священнику за крестины или за похороны; их приносят в глиняных горшках на могилы близких, как делали в древности инки. Жареные морские свинки очень нежное лакомство, но бедняку оно не по карману.

— Я приготовлю вам суп, компаньерос, — сказал Пачо и опустил в котел мешок, что висел над очагом на веревке, овитой из волокон агавы. Немного поварил и подтянул на прежнее место. В мешке хранились кости, их можно варить много раз, пока не купишь новые.

Подавая глиняную миску и самодельную ложку, Пачо -сказал, что мог бы тоже подписать плиего, ведь и он ни гроша не получил за работу на Ка-дену Хорошо поплевав на большой палец и тщательно обтерев его о штаны, он мазнул им по кот

лу, где булькала похлебка, и приложил отпечаток к бумаге рядом с такими же подписями других уасипунгерос.

— Теперь нам дадут землю?

Исауро утвердительно кивнул.

— Сначала долг получи, тайта, потом возьмем и землю.

К рассвету буря стихла. Угольки в очаге подернулись пеплом. Исауро дремал, держа руки на весу, и часто вздрагивал во сне. Пачо показал мне поле, устроенное им позади хижины.

«Смывает ливень землю, придется старику снова носить», — подумал я, заметив огромный мешок у него за спиной. Простившись, он ушел по тропе, по какой мы вчера карабкались к нему.

Все от земли. Вое начинается в земле и в нее возвращается. Пачо носил землю на свое поле снизу из долины. Мешок горбом торчал за его спиной. Нелегкий труд. Но и это мученическое поле может отобрать хозяин, если оно ему понадобится.

Исауро проводил меня до Панамериканы. Петиция лежала у меня в кармане.

Друг мой повеселел и насвистывал, как скворец на заре; может, эта похлебка оказалась целебнее всех лекарств.

— Ничего у меня не болит, — уверял он и все подставлял ветру пальцы.

Сияло солнце в синеве, и невесомо возносилась над таявшими облаками белая шапка могучего Ко-топакси.

Ящерица скользнула на дорогу, подняла головку, качнулась, как цветок на гибком стебле, и вмиг исчезла за сочным листом агавы.

Меня подобрала попутная машина. Она везла в К'ито ананасы с побережья. Дорога пошла круто вверх. Я оглянулся, надеясь еще раз увидеть Исауро, но горы сомкнулись и скрыЛи его алое пончо и поднятые к солнцу руки.