Вокруг света 1970-08, страница 47

сообщения о нем в газетах. Здесь выходила и собственная газета, о чем' свидетельствует мемориальная доска на одном из осевших набок домов: «Марк Твен, чьи книги прославили Дальний Запад, начал здесь свою карьеру редактором газеты «Тер-риториел энтерпрайз» в 1862 году».

Словно чья-то рука остановила мгновение, законсервировав Вирджиния-сити в эпохе «покорения» Дальнего Запада. В те далекие годы американский Дальний, или Дикий, Запад переживал свои золотые денечки, те самые, которые затем Голливуд превратил в километры цветной кинопленки...

В 1848 году официальным договором Соединенные Штаты закрепили «присоединение» громадных территорий, принадлежавших до этого Мексике. И еще одно событие сыграло свою роль в будущей судьбе «присоединенных» территорий: в том же 1848 году бедный скотовод по имени Маршалл нашел у подножья Сьерра-Невады золотой самородок. Не прошло и нескольких месяцев, как пыльные дороги Сакраменто и Санта-Фе забили фургоны. Все дороги вели к золоту. Холмы и предгорья Невады, ущелья Колорадо, как оспой, испещрились дырами. Началась золотая лихорадка. Заслышав крик победы, конкуренты немедля бросали свои палатки и сломя голову мчались на счастливое место. За несколько недель, иногда несколько дней, на пустом месте возникали целые города: Вирджиния-сити, Бриджтаун.

С рассвета на окраинах их гремели взрывы. — это динамит вздымал на воздух скалистый грунт Сьерра-Невады. Вечером выстрелы гремели уже в городе: то сводили счеты — чаще всего в салунах с завлекательной вывеской типа «Бадья крови» — не поделившие добычу конкуренты.

О Вирджиния-сити говорили как о самом богатом и самом веселом городе Дальнего Запада. После того как в 1859 году золотой жилой завладела компания «Комсток Лоуд», ее директора стали подлинными хозяевами штата Невада. Город чуть не лопался от богатства. Нувориши заказывали себе дверные ручки из литого золота и подумывали, как бы вымостить центральную улицу золотыми слитками к приезду гостя — президента Гранта, знай наших! Лихорадочно строилось здание «оперы», хотя, кроме канкана, там ничего не собирались показывать.

Впрочем, поиски респектабельности за наличные не оказали особенного влияния на нравы обитателей Дикого Запада.

Марк Твен призывал сограждан: «Постараемся прожить жизнь так, чтобы даже могильщик плакал на наших похоронах». У могильщиков этих го-родов-безумцев не было времени плакать над своими клиентами: их число во много раз превышало пропускную способность кладбища, да и сами кладбища росли быстрее, чем города. В редких музеях этих мест благоговейно хранятся сейчас кирки и лопаты знаменитых старателей, становившихся иногда за неделю миллионерами, а танже седла и револьверы тех, кто, опоздав к охоте за золотом, успешно охотился за золотоискателями. Вот седло знаменитого Билли Кида из Нью-Мексико, самолично застрелившего 21 человека, прежде чем его самого не превратил в дуршлаг какой-то шериф...

Исчезло золото из недр Невады, Колорадо и Аризоны. Что же осталось? Красноречивые названия брошенных городков — Голденвилл (Золотой город),

Томбстоун (Могильный камень), Силвер-Хилл (Серебряный холм). Давно канули в вечность герои «золотой» эры. Что осталось от них? Лишь имена на кладбищах да короткое резюме их бурной жизни:

«Здесь покоится Джо, гроза Дальнего Запада, который промедлил лишь раз в своей жизни».

«Бедный Билли, он назвал Бена лжецом».

«Бедняга Дон. Он нашел золото и сказал об этом...»

Найти золото в ту пору было не так уж трудно. Но вот сохранить его, да еще вместе с головой, — эта задача была не так уж проста.

О печальном обычно стараются не вспоминать. Но, видимо, не все страшное печально, рассудили инициаторы рекламы, зазывающей сейчас туристов в мертвые города Америки. В самом деле, не простаивать же брошенным домам и улицам вот так без дела, если можно воскресить у посетителей память о тех золотых денечках, когда «право» было у того, кто выстрелит первым. В Америке стали привыкать к винтовке с оптическим прицелом, так что кольт поневоле глядится заманчивой экзотикой.

Еще в дороге туристы не без удовольствия выворачивают карманы перед дулом наставленных на них револьверов и аккуратно отсчитывают положенную мзду: это загримированный под Билли Кида статист инсценирует нападение на дилижанс. В Плейсервилле туристам предлагают взглянуть на свеженького повешенного: традиция есть традиция, а в городах-безумцах суд был недолог, и большое дерево в центре города почти постоянно имело «нагрузку». Правда, сейчас вешают чучело, но ведь важно соблюсти «антураж».

Национальная дорога № 40 — так прозаически именуется нынче путь на Сакраменто. Герои Джека Лондона, помнится, пели песню о тех временах: «Сакраменто — край богатый, золото гребут лопатой». (Текст можно получить в местном отделении туристского агентства.) В oi рестностях города живописные лужайки так и манят остановиться на пикник. Но дощечка на колышке упреждает:

«Здесь сошлись соперники. Их похоронили прямо на месте. Пожалуйста, не топчите их. Подумайте о душе».

Турист начинает настороженно оглядываться. Любой камень чудится могильным. И даже обглоданная баранья кость на обочине вызывает подозрение.

Под вечер горы Невады, окружающие Вирджиния-сити, становятся муаровыми, мрачного цвета траура. Траура по городу, населенному когда-то 40 тысячами жителей. Старые тротуары жалобно скрипят под ногами. Дома со слепыми глазницами окон и распахнутыми ртами дверей. Затхлость, запустение. У стойки в салуне проросли грибы. Пусто.

Нет, не чувствуется и намека на «поэзию Дальнего Запада», не вспоминаются и «золотые денечки» в этой человеческой пустыне.

И только на окраине города в давно заброшенных разработках нет-нет да мелькают какие-то тени. Кто это? Ожившие призраки? Служащие туристских фирм? Нет, это люди, которых гонит сюда надежда отыскать крохи, уцелевшие от «золотого» нашествия, поймать удачу за хвост. Надежда эта выше разума, чужой горький опыт им не указ. Не для них писаны строки Марка Твена: «Нельзя освободиться от привычки, взяв ее и выкинув в окно; надо спустить ее с лестницы, чтобы она пересчитала все ступеньки».

У. БАХМЕТЬЕВ

45