Вокруг света 1970-11, страница 77

Она уже продана. сказала Урсула.

— Сыну дона Хосе Монть-еля, — объяснил Бальтасар, — он ее заказывал.

Всем своим обликом врач выразил почтение.

— Он дал тебе модель''

— Нет. просто сказал что ему нужна большая клетка, вот как эта, в которой будут жить 1ве иволги.

Врач снова посмотрел на клетку:

— Она не для иволг,

— Для них, доктор, сказал Бальтасар, подходя к столу. Его окружали дети. Все размеры точно рассчитаны, — сказал он, показывая на разные отделения клетки. Потом он ударил по куполу костяшками пальцев, и клетка наполнилась глубокими аккордами.

— Проволоки прочнее этой не найдешь, и каждое соединение спаяно изнутри и снаружи. — сказал он.

— Даже для обезьяны го ;^1тся, — вставил кто-то.

— Верно,—согласился Валь гасар.

Врач повернул голову:

— Хорошо, но ведь модели он тебе не дал? Не сказал те бе ничего определенного — только чтобы это была большая клетка для иволг. Верно?

— Верно, — ответил Бальтасар.

— Тогда все просто. ска зал врач. — Одно дело — большая клетка для иволг, и совсем другое дело эта клетка. Кто докажет что это та самая клетка, которую тебе заказывали?

— Это она, — сказал Бальтасар, сбитый с толку. — Потому я ее и сделал.

Врач досадливо передернул плечами.

— Ты мог бы сделать и другую, — сказала Урсула, пристально глядя на Бальтасара, а потом повернулась к врачу: — Вам ведь не к спеху.

— Я обещал жене принести ее сегодня, — сказал врач.

— Мне очень жаль, док тор, — сказал Бальтасар, — но нельзя продать вещь, которая уже продана.

Врач пожал плечами. Вытирая потную шею платком, он молча уставился на клетку, не отрываясь, глядел в какую-то невидимую для других точку, как глядят на исчезающий вдали корабль.

— Сколько тебе за нее дали?

Бальтасар, не отвечая отыскал взглядом Урсулу.

— Шестьдесят песо, — сказала она.

Врач все смотрел и смотрел на клетку.

— Очень хороша, — вздохнул он. — Удивительно хороша.

Затем он двинулся к двери, улыбающийся, энергично обмахиваясь платком, и воспоминание об этом эпизоде навсегда стерлось в его памяти.

— Монтьель очень богат, — сказал он, выходя из комнаты.

На самом деле Хосе Монтьель не был таким богачом, каким казался, но был готов на все, чтобы им стать. Всего через несколько улиц отсюда, в доме, доверху набитом всякой всячиной, где никогда даже не пахло тем, чего нельзя было бы продать, он сохранял полнейшее равнодушие к рассказам о новой клетке Бальтасара. Его супруга, терзаемая навязчивыми мыслями о смерти, закрыла после обеда все окна и двери и два часа неподвижно пролежала с открытыми глазами в полутьме комнаты, в то время как Хосе Монтьель сладко дремал Его разбудил шум голосов. Тогда он открыл дверь и увидел толпу перед домом, и в толпе Бальтасара с клеткой, свежевыбритого и одетого во все белое, с тем уважительно-наивным выражением лица, которое бывает у бедняков, когда они приходят в дома богатых.

— Да это просто чудо какое-то! — с радостным изумлением воскликнула супруга Хосе Монтьеля. вводя Бальтасара в дом. — Ничего похожего я в жизни не видела,

И, возмущенная бесцеремонностью толпы, вливавшейся за Бальтасаром в дверь патио, добавила:

— Нет, лучше внесите внутрь", а то они превратят нам гостиную бог знает во что.

Бальтасар бывал и раньше в доме Хосе Монтьеля: несколько раз, зная его мастерство и любовь к своему делу, его приглашали туда для выполнения мелких столярных работ. Но ему всегда было не по себе среди богатых. Он часто думал о них, об их некрасивых и вздорных женах, об ужасающих болезнях и неслыханных

хирургических операциях, и всегда он испытывал к ним чувство жалости. Когда он входил в их дома, ноги плохо слушались его, и каждый шаг стоил ему усилия.

— Пепе дома? — спросил Бальтасар, ставя клетку на стол.

— В школе еще, — ответила супруга Хосе Монтьеля, — но уже должен скоро прийти

И добавила;

— Монтьель моется.

В действительности у Хосе Монтьеля не было времени помыться, и сейчас он торопливо обтирался спиртом с камфорой, чтобы выйти посмотреть, что происходит. Человек он был такой осторожный, что спал, не включая электрического вентилятора, так как тот помешал бы ему следить во сне за всеми шумами и шорохами дома.

— Аделаида! — крикнул он. — Что происходит?

— Иди посмотри, какая чудесная вещь! — закричала жена.

Хосе Монтьель, тучный, с волосатой грудью и накинутым на шею полотенцем, высунулся из окна спальни:

— Что это?

— Клетка для Пепе, — ответил Бальтасар.

Женщина посмотрела на него растерянно:

— Для кого?

— Для Пепе, — повторил Бальтасар.

А потом повернулся к Хосе Монтьелю:

— Пепе заказал мне ее.

Ничего не произошло, но

Бальтасару показалось, будто перед ним открыли дверь бани. Хосе Монтьель вышел в кальсонах из спальни.

— Пепе! — закричал он

— Он еще не пришел, — стоя неподвижно, сказала вполголоса жена.

В дверном проеме появился Пепе. Это был двенадцатилетний мальчик с теми же, что и у матери, загибающимися ресницами и с таким же, как у нее, выражением тихого страдания на лице.

— Иди сюда, — позвал его Хосе Монтьель — Ты заказывал это?

Мальчик опустил голову. Схватив Пепе за волосы, Хосе Монтьель заставил мальчика посмотреть ему в глаза.

— Отвечай.

Мальчик молча кусал губы.

74