Вокруг света 1971-11, страница 20
вожак с медведем (Загорск) — из папье-маше... рушки. Но есть среди них общие для всей истории человечества. Погремушка, мяч, волчок и кукла. Эти игрушки возникли во времена человеческого детства. Пройдя сквозь многогранный калейдоскоп нравов, укладов, привычек, вкусов, религий, они живут и сейчас. Однако при всем их удивительном сходстве есть не менее удивительное глубокое различие в содержании игры с этими игрушками у разных народов. Ни один малыш не вырастает без погремушки. Археологи извлекли из могил погремушки тысячелетней давности. В Перу при раскопках древнего города Паха-тен была обнаружена мумия ребенка, рядом с которой лежала погремушка — морская раковина с песчинками внутри. Отверстие было залито веществом, напоминающим деготь. Археолог Шли-ман при раскопках древней Трои нашел чудесную погремушку с металлическими частицами внутри. Погремушки делали из плодов деревьев, спелых головок мака, сплетали из прутьев, лепили из глины... Несомненно, погремушка была связана с культом. Например, бакаири и другие племена Южной Америки украшали свои религиозные пляски шумом погремушки. Она была «оберё-гой» — ее шум устрашал злых духов. Но только в мире взрослых обладала погремушка этой таинственной силой, для ребенка она была просто игрушкой — радостью и забавой. Таким же двуликим был мяч. У американских индейцев он был священным предметом, до которого нельзя было касаться 18 руками. Он был символом солнца, луны и земли. А эскимосы игрой в мяч встречали чужестранцев. Они же в конце года, также играя, праздновали победу над зловещим мифическим существом Зедна. В Древней Греции мяч также был одновременно и игрушкой и приношением, угодным богам, которым греки приписывали его изобретение. Богиня красоты Афродита говорит Эросу: «Я дам тебе чудесную игрушку: это шар быстро летучий, иной лучшей забавы ты не добудешь себе из рук Гефеста». Мячи, сшитые веревкой из кожи, были найдены при раскопках в Египте. Дошли до нас и австралийские мячи, сделанные из мочевого пузыря животных, из шкурок сумчатых крыс, скрученные из волос. И еще один пример — волчок. В его сонном гудении, в скользящем движении, долгом и ровном, чудились когда-то предкам неземные звуки. Его и употребляли на праздниках в честь мертвых. Но тот же волчок был одной из любимейших игрушек в Египте, Сиаме, Бирме, у эскимосов и у негров Южной Америки, где его погоняли кнутиком и бежали за ним. Изготовление волчков было простым. У племен Восточной Африки их делали из круглого кусочка тыквенной корки, в которую продевали палочку, у индейцев — из восковой пластинки или пустого плода, насаженного на палочку. Но нигде среди игрушек не было и нет ничего равного кукле. Ярче всего переплелись в ней та магическая сила, какую вкладывали в нее взрослые, и трогательная привязанность к ней детей. На самых ранних ступенях цивилизации и в эпохи самых высокоразвитых культур она будила в ребенке всю гамму человеческих чувств: любви, покровительства, зависти, власти, добра, жестокости и благородства... Известный этнограф Андрее говорит: «Я должен был бы перечислить все страны и народы, если бы хотел очертить сферу распространения куклы». Археологи находили ее всюду: в раскопках античных городов и римских катакомб, в египетских гробницах, в языческих захоронениях и в могилах христиан. И служила она одновременно игрушкой, и идолом, и магическим средством. В Древней Греции девушки, выходя замуж, приносили на жертвенный алтарь свою любимую куклу в знак готовности испол нить материнский долг. А девушки на Чукотке, вступая в брак, прятали свои куклы в изголовье. Кукол здесь никому не отдавали, их берегли как талисман материнства. У древних грузинских кукол лицо обозначено крестом в подражание солнцели-ким богам. Как и фигурки этих богов, куклы наделены пестро разрисованным телом и головой с символом креста. У эскимосской куклы тоже нет лица, а вместо носа часто пришит птичий клюв — эскимосы боялись, что кукла с лицом может приобрести душу и навредить ребенку. Свой особый характер у русской народной куклы. Ловко скручены из соломы подбоченившиеся, словно по деревенской привычке, куклы-«стригушки». Лесовики из мха и шишек будто пришли из страны сказок, столько в них загадочной лесной поэзии. «Панки» из Архангельской области с плоскими, едва намеченными лицами — скорее молчаливые идолы, маленькие «каменные бабы», чем куклы. Их простота симво-лична, как язык первобытного искусства, понятный сегодня детям всего мира. Ребенок свободно облекал такую куклу в образы своей фантазии. Он мог представить ее и женщиной, и ребенком, и крестьянкой, и барыней, и человеком вообще. Народные мастера оставляли за ребенком право на творчество, доверяли ему. Удивительную изобретательность в изготовлении кукол проявляют ее ревнивые покровители — дети. Достаточно намека на человеческую фигурку, чтобы кукурузный початок, свернутый кусочек лыка или простое полено превратились в предмет самых нежных забот, в сущности одинаковых у африканских детей, у индейцев Северной Америки и у крестьянских детей России. Средние века оставили нам иных свидетелей. В странах Западной Европы — Франции, Испании, Италии, Германии — при королевских дворах появились роскошные куклы, по костюмам которых изучали моды. Известно, что уже в 1391 году принцесса Англии желала иметь кукол, одетых по новейшим модам парижского двора. Есть легенда о том, что во время одной из кровопролитных войн между Францией и Англией министры обоих дворов Версаля и Сент-Джемса выдали свободный пограничный пропуск кукле, костюм и прическа которой служили образцом тогдашней барыни — из чурок... ► |
