Вокруг света 1972-01, страница 15

атмосферы Юпитера скрыт самый разный набор сред — вещество там находится и в газообразном, и в жидком, и в твердом состоянии. Короче, на Юпитере есть все, что нужно для зарождения и эволюции жизни.

— На других планетах обязательно должна быть белковая жизнь? Или на симпозиуме рассматривалась возможность углеродно-аммиачной или, скажем, кремниевой жизни?

— Практически нет, хотя говорилось не только о солнечном «шовинизме», но и «шовинизме» белковой, точней — водно-углеродной жизни. О «солнечном шовинизме» я уже говорил: ниоткуда не следует, что жизнь обязательно должна быть только на планетах, вращающихся вокруг звезд типа Солнца (обратное допущение, впрочем, тоже ниоткуда не следует). Но к аммиачно-углеродной или кремниевой жизни отношение сейчас довольно прохладное. Ибо кремний, судя по всему, не может заменить углерод в органических молекулах.

Тем не менее о неорганических формах жизни речь на симпозиуме шла. М. Минский, едва ли не крупнейший американский кибернетик, предполагает, что высокоразвитые цивилизации могли срастить свой мозг с машиной. Более того, он считает, что симбиоз естественного и искусственного разума наиболее перспективный путь развития. В том, что направляемая эволюция технических систем может дойти до стадии разума, он не сомневается. И тут он привел любопытные данные.

В его лаборатории была создана самообучающаяся машина, которую он поместил в «детскую» среди игрушек. Машину учили отличать, скажем, кубик от шарика, прямоугольник от овала. При этом машина могла из всех этих детских кубиков, треугольников и тому подобных фигур строить что ей заблагорассудится. Помимо прочего, с машиной можно было разговаривать.

И вот в 1970 году неожиданно для человека произошел такой диалог:

Человек:

— Есть ли среди твоих построек пожарная каланча?

Машина:

— А что такое пожарная каланча?..

Но я уклонился от темы, вообще, занял чересчур много времени. Академик Виталий Лазаревич Гинзбург в своем докладе на симпозиуме упомянул о возможности существования живых систем на основе не атомов, а элементарных частиц. .Это поинтересней кремниевой жизни!

Доклад академика ВИТАЛИЯ ЛАЗАРЕВИЧА ГИНЗБУРГА оказался труднопереводимым с «языка физики». Посоветовавшись с Виталием Лазаревичем, как быть, мы решили вместо пересказа дать нечто вроде составленного нами резюме, сообщить те выводы, которые были сделаны, — и только.

Вывод первый. Большая часть доклада была посвящена анализу, существует ли где-то во вселенной «иная физика», другие законы физики и иные значения физических констант. Та физика, которую мы знаем, строго говоря, не может быть заранее распространена на всю безбрежную вселенную, так как нами изучена лишь ничтожная доля имеющейся в ней материи. У исследователей не раз появлялись сомнения, всюду ли выполняются те или иные физические законы, действие которых незыблемо в доступной нам части природы. Однако мы не имеем пока никаких фактических данных, которые бы указывали, что где-то законы физики имеют другой облик. Мы можем с доста

точной долей вероятности предположить, что во вселенной всюду господствует «одна и та же физика». Правда, теоретически допустимо, что в условиях сверхвысоких плотностей вещества и энергии все же действуют иные, чем в обычных условиях, физические закономерности.

Вывод второй. Древнегреческий мыслитель Анаксагор выдвинул положение, смысл которого был темен для его современников, да и сейчас его понимание связано с большими трудностями: «Сущее не просто бесконечно, но бесконечно бесконечно. Все во всем». Успехи ядерной физики подводят нас сейчас к выводу, что в микромире за неким порогом сложность вновь открываемых частиц и процессов, возможно, не уменьшается, а возрастает. Теоретически возможно существование таких частиц (фридмонов), которые воспринимаются нами как микрообъект, хотя на самом деле внутри фрид-мона заключена целая вселенная со своими галактиками и звездами. Сколь ни фантастична эта картина, она тем не менее оправдана и нисколько не противоречит законам природы, наоборот, логически вытекает из их анализа, хотя, конечно, это не более чем гипотеза. Странность, диковинность нас тут не должна смущать: обычный свет, как известно, одновременно и волна и частица — тоже фантастическая реальность, но она факт.

Поручиться, конечно, нельзя, но, возможно, поэт Валерий Брюсов был уж не столь далек от истины, когда писал:

Быть может, эти электроны — Миры, где пять материков, Искусства, знанья, войны, троны И память сорока веков! Еще, быть может, каждый атом —• Вселенная, где сто планет; Там все, что здесь, в объеме сжатом, Но также то, чего здесь нет.

Нелишне, однако, повторить, что фридмоны сейчас не более чем гипотеза!

Вывод третий. Число открытых ныне элементарных частиц превосходит число известных нам атомов. Их свойства столь разнообразны исложпы, что в этом качестве частицы ничуть не уступают атомам. Отсюда можно предположить, что частицы, подобно атомам, в принципе могут создавать цельные и сложные системы, способные к дальнейшему усложнению, накоплению информации и саморазвитию. То есть, опять же в принципе, возможна жизнь на основе уже не атомов, а частиц. Никаких фактических доказательств этого мы не имеем, но нет и запретов, которые бы не допускали самую возможность существования подобных систем.

Вывод четвертый. В предыдущих двух разделах речь идет если не о чисто фантастических гипотезах, то о гипотезах далеко идущих. Скорей всего мы столкнемся вне Земли с жизнью на «атомно-мрлекулярном» уровне, в основе которой лежат те же атомы и молекулы, что и на Земле. В этом случае фундаментальные законы физики, конечно, не будут отличаться от «земных». Важно подчеркнуть, однако, что формы жизни и «материалы жизни» могут и при этом сильно отличаться от нам известных, ибо имеется огромное сочетание из атомов и молекул, которые в известных нам условиях (в земной природе или лаборатории) не существуют либо еще не получены. Таким образом, даже без отказа от известных нам фундаментальных физических законов, жизнь на других планетах может оказаться существенно иной, чем на Земле.

13