Вокруг света 1972-02, страница 42
мы будем делать тебе инъекции экспериментального лекарства. Если выдержишь, будем оперировать одну почку...» Мне тогда исполнилось тридцать три года. Да, я хотел жить. Ах, как хотел! Мне сделали первый укол, я тихо лежал в постели. Все в больнице уснули. Я смотрел в окно. Через стеклр я увидел звезды, и у меня возникло ощущение, что до этого никогда их не замечал. Мне было страшно жаль себя: столько лет прожил и ничего, в сущности, не сделал. Подумаешь, портной, подумаешь, шил костюмы. Текли минуты, часы, звезды медленно передвигались на небе, а за ними плыла луна. А что я, собственно говоря, знаю о звездах? От внезапно нахлынувшей печали что-то во мне взбунтовалось: я помогу доктору, я буду учиться жить заново! Выживу!.. Я не заснул до самого утра, пока не погасли звезды и не зашла луна... В больнице меня все знали и жалели: было известно, что я приговорен. Но сам я ije думал о смерти, я гнал от себя эти мысли. А главное — я решил не терять ни часу. Мне стали приносить книжки по астрономии. Так я впервые познакомился с Годомским, Рыбкой, Зонном Конечно, не все было у них понятно. Оказалось, что дорога к знаниям о небе идет через химию, физику, математику, а я был профаном в этих предметах. Однако эти книжки меня отвлекали и поддерживали. Шестнадцатого марта окончательно атрофировалась одна почка. Я уже наполовину умер. Температура — 39,9. Сестра сидела рядом и все время повторяла: «Адась, не спи! Только не спи!» А у меня слипались веки. Приехал доктор Янович, сделали рентген. Ждали, пропустит ли вторая почка йод. Прошло четверть часа. Йод просочился. Я мог выжить... «Ты будешь жить! — сказал врач. — Спасибо тебе, Адась». Я шел на стол спокойно. Меня оперировали доктор Талат и доктор Янович. Кончили в полночь. В отделении, похоже, никто не спал. Ждали. Одну почку удалили. В четыре утра доктор Талат был уже, снова в больнице. В дверях он встретил доктора Яновича. «Зачем вы при- 1 Ян Годомский, Эугелиуш Рыбка, Влодзимеж Зонн — известные польские астрономы. ехали?» — спросил он. «Увидеть Адася». — «Я тоже». «Как ты себя чувствуешь?» — сйросили они меня. «Хорошо», — говорю. Закрываю глаза. Тяжело все-таки. Но я знаю: буду жить и теперь уж не потрачу даром ни минуты... Вы знаете, эта операция стала известной на всю Польшу. ТЕТИНЫ И ДЯДИНЫ ОЧКИ Честно говоря, мне повезло: и в хирургии, и в астрономии. По сути дела, именно больница связала меня с астрономией. Я глотал книжки. Начал учиться языкам — английскому и немецкому... Потом .меня направили в санаторий. В первый раз на три месяца, потом ежегодно на ме-сяц-два. Это были мои университеты. Оторванный от швейной иглы, я мог целиком отдаться космосу. Наконец, в 1953 году я смастерил из тетиных и дядиных очков да еще окуляра от микроскопа оптическую трубу Галилея, такую же точно, какой производил измерения неба Ге-велий К Тогда я впервые увидел лунные кратеры. Затем я научился фотографировать небесные тела и сделал снимок солнечных протуберанцев... В 1956 году я записался в Общество любителей астрономии. В Щецинке отделения общества тогда еще не было. Но как заниматься астрономией без обсерватории? После долгих раздумий я пошел к председателю городского совета, к пану Валенты Калембе. Только вошел я в кабинет и начал сбивчиво излагать свою просьбу, как он усмехнулся: «Мы вас знаем. Мы знаем о ваших интересах. Идея создать обсерваторию прекрасна, но для этого нужны деньги, не правда ли? Мы можем дать двенадцать тысяч злотых...» Я вышел окрыленный. ДВОЙНАЯ ЖИЗНЬ — Деньги. Формальности. Бумаги. Печати. Командировки. Отчеты. Это были те новые орбиты, на которые я сам себя вывел. Вначале приехал из управления общества, из Крако 1 Ян Хевелиуш (Гевелий) — польский астроном (1611—1687), составивший одно из первых подробных описаний Луны. ва, председатель Кухарский. Осмотрел дом, чердак. Замысел похвалил. В стройотделе, однако, сказали, что на сооружение купола денег будет мало. Тут на помощь пришло общество, добавило еще двадцать семь тысяч злотых. Самое главное — дело сдвинулось. Тем временем я копался в разных справочниках, искал совета, как сделать настоящий телескоп. Писал письма специалистам, собирал рисунки, фотографии и так, шаг за шагом, своими силами, собственноручно шлифуя стекла, подгоняя винты, сооружал свой инструмент. Ну и, наконец, финиш: зеркало диаметром 250 миллиметров! Март мне приносит счастье. Второго марта 1959 года состоялось торжественное открытие обсерватории. Но еще до этого, в январе 1959-го, мне первому в Польше удалось в три часа утра наблюдать советскую космическую ракету. Это была прекрасная картина: медленно движущийся огонек на фоне созвездий Льва, Девы и Волос Вероники. Пан Адам ненадолго умолкает. — Когда Николаев с Поповичем на орбите пошли на сближение, я тоже видел оба корабля и даже сфотографировал момент стыковки. Вот, взгляните-ка на эту пластинку: видите вон те две сходящиеся черточки... Неплохо вышло, а? А когда мне удалось сделать снимки звездных туманностей, в правлении общества не хотели верить: «Как можно было получить такой великолепный результат без коронографа?» Кстати, вы знаете, что сказал профессор Седов на пресс-конференции после возвращения небесных братьев? «Поляк сфотографировал наших ребят!» Позднее мне довелось встретиться с Седовым на конгрессе астрономов на Золотых Песках, куда меня послали в награду за наблюдение переменных звезд. Там я познакомился также с Германом Титовым, который долго со мной беседовал и пригласил меня на астрономический конгресс в Советский Союз... Конечно, прежде чем приступить к наблюдению за искусственными спутниками, нужно было этому научиться. Пришлось специально съездить к пану Леону Валфайлу в Гданьск; он был так любезен, что изгото 40 |
