Вокруг света 1972-03, страница 21

Вилькицкий сбросил бараний тулуп, торопливо вышел на мостик. Сон пропал сразу. Было хорошо видно высокие скалистые горы, ледниковые купола, в снежных пятнах береговую тундру. С «Вай-гача» ответили: «Видим землю».

Так было совершено последнее великое географическое открытие нашего века — открытие архипелага Северная Земля. Руал Амундсен писал о Б. А. Вилькицком: «В мирное время эта экспедиция возбудила бы восхищение всего цивилизованного мира* и молодой офицер получил бы то признание, которого заслуживает его подвиг».

Вьюжной и светлой апрельской ночью самолет полярной авиации высадил нашу группу на льду возле одного из бесчисленных островов арктического архипелага на широте 78°35'. Дул пронизывающий ветер. По твердым, словно из бетона, снежным застругам змеились длинные хвосты поземки. Подернутое морозной пеленой ночное низкое солнце выкрасило в розовые тона купола ледников на самом крупном острове архипелага — острове Октябрьской революции, который нам предстояло пересечь. Холодно и неуютно было вокруг.

Мы быстро выгрузили на лед нарты, лыжи, ящики с продовольствием и снаряжением экспедиции. Все это почти мгновенно занесло снегом. Летчик Юра Матя-тин и ребята из его экипажа, с которыми мы уже успели сдружиться во время долгого ожидания погоды на мысе Челюскин, пожали нам руки и еще раз сокрушенно покачали головами: мол, куда вас нелегкая несет... Самолет коротко разбежался, взлетел, сделал над нами круг и, прощально покачав крыльями, взял курс на юг.

Так началась наша полярная экспедиция.

История арктических путешествий богата приключениями разного, порой самого невероятного свойства. Английский мореплаватель Генри Гудсон, пожалуй, первым дерзнул заглянуть в сердце Арктики. В 1607 году на хрупком барке «Хоуп Вел» он пытался достичь Северного полюса. Отважного капитана, как, впрочем, и абсолютное большинство его последователей, ждала неудача. Затем по Арктике путешествовали на шхунах, собачьих упряжках, воздушном шаре, дирижаблях и ле-

2*

доколах. Сегодня над обширными полярными областями кружат самолеты, а на Северном полюсе всплывают подводные лодки...

Мы в качестве средств передвижения избрали лыжи.

За последние полвека было осуществлено более тысячи экспедиций на север, но, кажется, еще никто в этих широтах не рисковал добровольно пускаться в дорогу таким вот образом. А путь нам предстоял неблизкий: сотни километров по ледникам и каньонам, через торосы двух морей, по закупоренным айсбергами проливам и фиордам.

Полная автономия группы — это одно из главных условий научного эксперимента, в котором нам предстояло участвовать. Медиков интересовали исследования, связанные с длительным пребыванием группы в условиях автономии, низких температур, длительных физических нагрузок, специфического питания и психологических перегрузок. Каковы показатели физической подготовленности и психологической совместимости? Какими должны быть рационы питания в подобных условиях? Это был своего рода эксперимент на выживаемость в условиях глубокой Арктики.

Еще в Москве мы ответили на десятки громоздких тестов. Затем вся группа прошла «через» гомео-стат — это такой хитрый прибор, который служит для определения степени психологической совместимости, выявления лидера. Нас по одному запирали в сурдокамере, а потом за группу взялись клиницисты: кровь из пальца, из вены, желудочный сок, электрокардиограмма, острота зрения, снова анализы, пробы... По возвращении из Арктики все должно повториться: тесты, гомеостат, анализы...

В нашу группу входили опытные спортсмены. Шпаро, Любимов и Хмелевский своими лыжами «исчертили» кольскую и таймырскую тундру, Саяны и Заполярный Урал. Курочкин и Мар-голис — высококвалифицированные альпинисты. Автор этих строк считает себя неплохим лыжником. Мы долго и тщательно готовились к экспедиции, специально заказывая не существующее у нас походное арктическое снаряжение, детально знакомясь с опытом прошлых полярных путешествий и готовя себя внутренне к самым суровым испытаниям. Воображение рисовало нам картины снежных бурь и трескучих морозов.

...То, что обрушилось на нас в самые первые дни пути, было за пределами воображения.

Экспедиция Вилькицкого только открыла архипелаг (назван он был вначале Землей Николая II). Увы, как это часто бывало, совершив великое открытке, мореплаватели, по сути, этим и довольствовались. Нанести на карту прихотливые очертания берегов Земли, обследовать ее они уже не могли — плаванию мешали тяжелые льды, да и времени оставалось в обрез. Зима и полярная ночь почти настигли их.

Шли годы. Уже были детально обследованы, изучены, исхожены Новая Земля, Земля Франца-Ио-сифа и Шпицберген. Уже были покорены оба полюса, а дирижабль «Норвегия» пересек всю Арктику — от Шпицбергена до Аляски. И уже появились мощные ледоколы, а самолеты летали через Атлантику. Шли годы, но всех, кто пытался пробиться к берегам таинственного архипелага, лежащего якобы к северу от Таймыра, ждала неудача.

Встретив непроходимые торосы, были вынуждены повернуть назад свои собачьи упряжки участники экспедиции Амундсена. Туман и ветер преградили путь к Северной Земле дирижаблю «Италия» под командованием смелого и не знавшего тогда неудач Нобиле. Расстроенный генерал поторопился объявить, что Северная Земля, если только она вообще существует, — это всего лишь группа мелких островков, которые просто невозможно заметить. Знаменитые летчики Б. Чухновский и А. Алексеев тоже повернули обратно свой воздушный корабль, встретив недалеко от архипелага густой туман... В ученых кругах стали поговаривать: «А был ли мальчик-то?»

Усиленный интерес к нашим полярным окраинам проявляют за границей: швед Паллен предлагает проект морской экспедиции к берегам Северной Земли; немец Брунс намерен использовать для этой цели дирижабль «Цеппелин», а знаменитый американский капитан Бартлетт заявляет, что готов сию минуту отправиться к Земле на судне «Морис-сей».

Только в 1932 году с карты земного шара было стерто это «белое пятно». Это сделали четыре советских полярника: Георгий Алексеевич Ушаков, Николай Николаевич Урванцев, Василий Васильевич

19

I