Вокруг света 1972-03, страница 69
ДОНАЛЬД МАРКИЗ O'Mupa, „мэафлауэр" и миссис Мак-Лир Рассказ транное дело, — сказал Теренс О'Мира, подмигивая своему брату Джеку и поглядывая на лысину отца, — странное дело, как это ирландцы допустили, чтобы англичане и французы, голландцы и испанцы шли впереди них в открытии и заселении Америки? Мистер Тимоти О'Мира, их отец, стоял в это время к ним спиной. Шаря руками в футляре старинных часов на камине, он искал щеточку для чистки трубки. Старик недовольно фыркнул. — Я сам никак не могу понять, — сказал Джек О'Мира, в свою очередь подмигивая брату,— почему среди ирландцев нет ни одного знаменитого мореплавателя? Лысина отца зарделась, жилы на ней вздулись, и сыновья, тихонько посмеиваясь, уже могли точно представить себе, какое у него будет лицо, когда он повернется к ним. — Да, почему среди ирландцев нет ни одного знаменитого путешественника? — продолжал Джек напыщенно. — Или великого мореплавателя, великого китолова или знаменитого пионера, обживавшего новую землю? Тимоти О'Мира наконец медленно и важно повернулся к сыновьям — они сидели за столом, дымя послеобеденными трубками, — и на ^го раскрасневшемся лице было написано презрение. Когда он заговорил, голос его звучал строго и внушительно: — Величайшим мореплавателем всех времен, считая в том числе и Ноя с его кораблем, был ирландец! И величайшим китоло вом был ирландец! И оба эти качества соединялись в одном человеке — звали его Тимоти О'Мира — так же, как и меня, — и был он моим предком! Тут отец швырнул какую-то твердую вещицу на стол. —- Что это такое? — спросил Джек. Сыновья уже не раз видели, как отец вытаскивал различные предметы из часового футляра: ценные бумаги, имевшие отношение к его работе по постройке домов, запонки, шнурки ддя ботинок, а также разный хлам исторического значения. Или, вернее, легендарного значения, так как рассказы их отца разрабатывались и создавались с необыкновенным подъемом воображения. Для сыновей не было большего удовольствия, как задеть самолюбие отца и этим возбудить его фантазию. — Это, — сказал отец, — кусочек скалы Плимут. Его отломил мой предок, Тимоти О'Мира, в тот день, когда он привел в Америку «Мэйфлауэр»1 и, отказавшись от бродячей жизни, осел на месте, чтобы колонизовать Новую Англию и Америку. С тех пор и хранится в нашей семье этот кусочек скалы Плимут, как память о великом событии. Теренс взглянул на камешек, и ему показалось, что он очень похож на тот кусочек камня, который отец как-то уже доставал из часового футляра в доказа 1 «М эйфлауэр» — корабль, на котором, спасаясь от религиозных преследований, прибыли пуритане из Англии в Америку в 1620 году и высадились у скалы Плимут. тельство первого открытия золота в Калифорнии его предком Тимоти О'Мира. «Каким образом, черт возьми, удастся старику пришить ирландца к «Мэйфлауэру?» — подумал Теренс. Любопытство было написано и на лице Джека. Отец нагнулся над трубкой, которую чистил, — он был занят обдумыванием той легенды, которую собирался рассказать. «Киты! — бормотал он про себя, возясь с трубкой. — Не знать китйв? Конечно, он прекрасно знал китов, Тим О'Мира, мореплаватель». — Из всех божьих творений, — продолжал старик, пуская клубы дыма, — китов меньше всего понимают обыкновенные люди. Кит — самое большое, самое разумное и самое благородное из всех существ, какие есть на свете, и только большие в благородные души могут понимать кита. Такой большой и благородной душой был Тимоти О'Мира, мой предок, о котором я хочу рассказать... При сотворении мира киту были отведены моря и океаны, потому что на земле больше воды, чем суши, а благородство кита требует обширных пространств. Мощно и величественно плавает он среди ледянйх гор у полюса и, как форель на поверхности серебристого ручейка, играет при самом страшном тайфуне. Это огромное животное щ>-раздо разумнее^слона и с таким же нежным сердцем, как у тех краснолапчатых голубей, что воркуют на крыше. И вот этот самый Тим О'Мира, 5* 67 |
