Вокруг света 1972-12, страница 75

...Древняя улица, ведущая тсчно на север, к морю. Ее обступают колонны портиков — то широких и монументальных, то узких и малозаметных. Этой улицей можно пройти к руинам вилл патрициев, где невозможно не обратить внимания на всемирно знаменитую «Виллу фресок».

...От этой виллы неширокая тропинка ведет в гору, где некогда был форум Типазы — мощеная площадь длиной 50 и шириной 25 метров. Остатки фундаментов позволяют представить себе курию — здание, где заседал муниципальный совет; трибуны для ораторов; капитолий с тремя часовнями, поставленными в честь Юпитера, Юноны и Меркурия; судебную базилику с трибуналом.

На самой верхней точке горы стоят развалины христианской базилики IV—-V веков нашей эры — она как бы нависает над морем четким и строгим монументом.

И все эти древние руины покрыты цветами. Сквозь зелень и серые камни пробиваются нежно-лиловые ирисы, бледные кетмии, желтые левкои, розы, герань, жимолость и гелиотропы — словно над останками далекой» навсегда ушедшей в прошлое истории устроила поминальный пир неистовая и неистребимая природа.

Впрочем, почему навсегда ушедшей? Античная культура — вернее, отзвуки ее — неразделимо слита с сегодняшним обликом многих алжирских городов. Специалисты даже утверждают, что древнеримская архитектура представлена сейчас в Северной Африке более полно, чем в самой Италии. В этом «повинна» сама история этого края.

После Третьей Пунической войны (149—146 годы до нашей эры) и падения Карфагена североафриканские земли стали надолго местом поселения римских колонов и житницей самого Рима. Отсюда в Рим поставлялись пшеница и оливы, виноград и фрукты, золото и слоновая кость, дикие звери и рабы. Правда, нумидийцы не желали мириться со своим зависимым положением, и Северную Африку потрясали войны и восстания.

В 49 году до нашей эры нумидийским царем стал Юба I. Он также хотел создать единое, независимое от Рима государство. Но в битве при Тапсе его войска были разбиты, а сын его Юба II взят в плен.

И вот с именем этого пленного царевича связан особый период в истории Северной Африки. Юба II был усыновлен Октавианом Августом. Всестороннее образование, которое получил он как сын императора, и незаурядные природные способности выдвинули этого африканца в один ряд с крупнейшими людьми своего времени. Плутарх называл его «самым блестящим историком, который когда-либо был среди королей». Помимо исторических работ, Юба II создал много трудов по географии и естественным наукам, занимался изучением горного хребта Атласа, островов Атлантического океана, даже исследованием нрава слонов. Нумидиец, он написал трактат о чистоте и правильности греческого языка, о законах эллинистической филологии. Там же, в Риме, Юбе II была приготовлена соответствующая его достоинству и положению невеста — дочь Антония и египетской царицы Клеопатры — Клеопатра Селена. Император Август возвратил Юбе II часть владений отца, не сомневаясь, что будет иметь в Северной Африке

верного союзника. Так оно и было. До Юбы II все нумидийские цари избирали своей столицей древнюю Сирту, спрятанную в неприступных горах. Юба II поселился на побережье, в бывшем берберском селении Ноль, _хосновав здесь свою резиденцию, которую назвал Цезареей. На сотни гектаров разрослась вскоре Цезарея, ставшая значительным культурным центром Средиземноморья.

Эллинизация свойственна многим городам Востока, но трудно подыскать в эллинистической эпохе аналогию такого активного, я бы сказала — неистового желания переплавить в некоем едином тигле всевозможные культурные достижения разных народов Средиземноморья, с каким мы встречаемся, вглядываясь в жизнь Цезареи времен Юбы II.

Во время его правления царский двор буквально превратился в мастерскую греческих скульпторов, работавших под присмотром и по указаниям самого царя. Такие великие мастера, как Фидий, Пракситель, Поликлет, уже во времена Юбы казались далеким прошлым. И именно их произведения он старался покупать в Греции или же копировать в своих мастерских из греческого мрамора. Как известно, подлинных работ древнегреческих мастеров до наших дней дошло ничтожно малое количество, и во многих случаях только цезарейские копии заменяют утраченные оригиналы.

...Копия статуи Скопаса «Смеющийся Эскулап»: сверкающий взгляд, небрежно приоткрытый рот, буйная грива волос — божество и вместе с тем реальный человек.

Рядом — огромный Геракл, с дубинкой и золотыми яблоками в руках, повторяющий в бронзе, как считают некоторые исследователи, оригинал Фидия или Мирона. На первый взгляд Геракл совершенно спокоен — но только что закончена победой битва с драконом Ладоном, и в каждом мускуле героя еще ощущаются гнев и напряжение. И здесь же, вместе с богами и героями Рима — статуя богини Исиды и египетского жреца Петубаста из Мемфиса, фрагмент одной из египетских статуй, иероглифы которой указывают, что относится она ко времени царствования Тутмоса 1.

Не перечислить всех скульптурных сокровищ этой коллекции, среди которых и прекрасная мраморная копия Аполлона (с оригинала Фидия), и Сатир, играющий на флейте (копия статуи Праксителя), торсы Меркурия, Марса и Бахуса (школы Праксителя), и статуя Музы, обнаруженная среди развалин местного театра, и т. д. Коллекции, начало которой уходит в те времена, когда встретились великие культуры в городе, который основал «нумидиец по происхождению, финикиец по той властности, что в течение веков была свойственна Карфагену, римлянин по первым годам своей жизни, проведенным в столице мира, грек по воспитанию, египтянин по женитьбе»...

Раскопки в Типазе, начатые некогда французскими археологами, сейчас ведут алжирские ученые. Повсюду виднеются раскопы. Два археолога распростерлись на земле над куском плиты и щеточками бережно очищают ее от песка. Воспользовавшись их сосредоточенной отрешенностью, подхожу поближе. Из-под пыли и песка возникает тончайшая мозаика, составленная из голубых, красных и желтых кубиков. Из отдельных букв рождается фраза: «Pax et соп-cordia convivio nostra» — «Дай бог, чтобы наша трапеза прошла под знаком мира и согласия».

72