Вокруг света 1973-02, страница 18ку и вложил его обратно в висевшие у пояса ножны. Дорого стоили ему эти минут&! Он чувствовал, что хладнокровие все больше оставляло его — в душу, в сердце, в каждую пору его тела забирался дикий страх. Наконец! Где-то неподалеку послышался знакомый гул. Когда лодка подошла, Рамиро ослабел настолько, что без посторонней помощи не смог в нее забраться. Потом он увидел, как капитан снял с головы наушники и протянул руку: «Поплавок и нож». Ни слова похвалы или одобрения. — Что было в рукоятке ножа? — спросил следователь, внимательно слушавший рассказ Рамиро. — Капитан ничего не сказал, но потом я узнал, что в рукоятке находился передатчик сигналов особой конструкции, чтобы меня могли обнаружить в открытом море. — Приходилось вам еще высаживаться на Кубе? — Нет! То есть да! Конечно! Сейчас, когда я получил задание на длительное оседание. — Расскажите об этом подробнее. — К началу сентября семидесятого года я был полностью готов. Проверял меня кубинец по имени Фернандо, но в присутствии американца. Как тот назвал себя тогда, я сейчас не помню, но во время подготовки в Гватемале, перед Плайя-Хирон, этого американского инструктора звали Сонни. Он тоже узнал меня и поэтому особенно не придирался. Из их вопросов и инструкций я убедился, что моей заброске придают большое значение. Мне предстояло на несколько лет забыть обо всем, что было раньше, закрепиться здесь в городке и постараться «выбиться в люди». Нет, нет, не в начальство. Просто стать своим человеком, завести связи. Позднее, видимо, меня использовали бы для легализации засылаемой агентуры, так я думаю. Затем мы отправились на ранее неизвестную мне виллу под Майами, между Исламорадой и Матекам-бой. Там было много кубинцев, но со мной никто не заговаривал. В отдельной комнате находилось мое снаряжение: надувной жилет, ласты, маска, герметический мешок для документов и одежды, всякие мелочи. Даже гаванский автобусный билет и почтовую квитанцию не забыли... — Какими документами вас снабдили? Какое было оружие? — спросил следователь. — Согласно легенде. В удостоверении говорилось, что я сотрудник Института океанологии Академии наук Кубы. Но это только на первое время. Постоянные документы — в том числе и удостоверение курсов техников — я забрал из тайника в городе Оль-гин. Оружие? Я предпочитал в подобных делах его не иметь. Складной нож полезнее всего. Если уж дело дошло до оружия — это провал. — Хорошо! Давайте по порядку. Что затем произошло с вами? — Ночью — часов около двух — мы погрузились на спортивный катер и вышли в открытое море. — Кто сопровождал вас? — На катере были Фернандо, Сонни, капитан и моторист — оба кубинцы, но я их не знал... Через сутки мы заправились на острове Кэт, а потом зашли на Ки-Вильямс. Там пробыли день и к вечеру следующего подошли к островку Ки-Верде1. Здесь были другие кубинцы, они прибыли на двух таких же катерах V-21. Меня никто из них не видел. К середине следующих суток мы пересели на более вместительный катер... — Под чьим флагом? 1 Коралловый островок, входит в группу островов Хумен-тое и принадлежит Великобритании. — Американским. К вечеру на него погрузилась вооруженная группа. Их было девять человек. Все члены «Альфы». Им предстояло высадиться и заняться диверсиями — сорвать ремонт и переоборудование сахарных заводов провинции Ориенте. К трем часам утра 14 сентября катер, подняв кубинский флаг и ориентируясь по маяку Бока-де-Сама, подошел к берегу восточнее маяка километра на два. Я находился уже в полном снаряжении. Капитан застопорил мотор, и через специальный люк в днище я ушел в воду. Об этом, кроме двух моих сопровождающих и команды, на катере никто не знал. Те девять в форме революционных вооруженных сил должны были высадиться на большой резиновой лодке западнее маяка. Их путь лежал в сторону города Банес. А я по дороге через Бариай на Ольгин. Расчет был на то, что, если их засекут, завяжется перестрелка. Это меня надежно прикроет. Но у них высадка прошла удачно... — Позднее мы их обнаружили. — Я знаю... в газетах читал. Вы их захватили в районе Хигуани и Байре. — Да! И захватили мы их после того, как они убили трех милисианос и ранили двух сотрудников Министерства внутренних дел. А ты прошел спокойно? — Не совсем... Три дня, в течение которых Гарсия, как сам считал, вел свой «последний на этом свете рассказ», он уже заранее внутренне привык к мысли о суровом приговоре. Но, странное дело, Рамиро в душе давно не испытывал такого ощущения легкости. Словно кто-то снял с его плеч непосильную ношу. — Да, «подвигов» у тебя, Рамиро Фернандес Гарсия, немало, — подытожил следователь. — Говоришь, во время высадки ранил бойца береговой охраны. Что ж, сотню долларов на твой счет в Майами за это наверняка перевели. Не жалеешь, что зря пропадут? Рамиро опустил глаза: — Теперь уж все равно. Моя «Голубка» спета... — Ты так считаешь? Значит, примирился со смертью? — Все равно... — Ну... какая же у тебя тогда будет последняя просьба перед смертью? — серьезно спросил следователь. — У меня их три. Можно? — Ну давай. — Сообщите матери и брату, что я все честно рассказал и покаялся. Потом скажите, почему меня взяли. А перед смертью дайте сыграть партию с тем шахматистом... Молодые, быстрые глаза следователя чуть улыбнулись: — Ишь чего захотел, «Эль Гуахиро» — Шахматист!.. Такая, кажется, у тебя кличка в ЦРУ? — Откуда вы об этом знаете? — Какая тебе разница? Ты ведь сам считаешь, что из штата ЦРУ списан. Окончательно. Так? «Завхоз» понуро уставился в пол. — Ну да ладно, скажу: тебя подвели шахматы... Вспомни, как ты выиграл последнюю партию. Тот, кого ты последний раз обыграл, — лучший ученик Педро Родригеса... Пожалуй, никогда еще Рамиро не был так потрясен: «Вот тебе и сопляки!» — пронеслось в голове. — Ну а что касается последней партии перед смертью, то... подожди. Я думаю, тебе до нее далеко. Ты еще поиграешь... Гавана — Москва 1R |