Вокруг света 1973-02, страница 44

начались роды. С закатом солнца ногами вперед родился красивый и сильный мальчик. Это был я. Я широко раскрыл рот и закричал громко и басовито — все сразу поняли: это голос настоящего мужчины.

Отца впустили в комнату взглянуть на сына.

— Славен Кьяла! — воскликнул Керемкере. — Наконец-то я стал действительно человеком в глазах людей, отцом среди отцов.

Так родился я — Фурата, с рождения предназначенный к тому, чтобы стать мгангой.

МХЕМБА

Отец с детства готовил меня для будущей жизни.

Для начала — когда мне было семь лет — он сделал меня своим мхембой — помощником в обрядах и жертвоприношениях. Пять лет я был его мхембой только дома. В свои путешествия он меня не брал.

У мхембы, помощника мганги, три обязанности.

Первая — повсюду сопровождать хозяина, носить его знахарские принадлежности и помогать во время обрядов. Мхемба должен знать название каждой вещи и лекарства в хозяйстве мганги и хранить все как зеницу ока. Если мхемба толковый, то, когда мганга занят, некоторые части обряда он поручает исполнять своему помощнику.

Вторая обязанность мхембы — распространять слухи о могуществе чар своего хозяина. Часто мхембе приходится уговаривать людей идти на лечение к мганге, чтобы богатство хозяина росло и его собственный кусок становился весомее. Я такой работой не занимался, так как по рождению должен был наследовать отцу. Этой работой занимался Кипандаваётили, верный мхемба моего отца. Он всюду рассказывал и о чудесах, сотворенных мною, даже когда я был совсем маленьким.

Третье дело — смотреть за скотом и разными вещами, данными мганге за его работу.

По обычаю мхембе принадлежит четверть всего того, что люди приносят мганге.

Кипандаваётили без устали ходил по деревням, посещал людные базары и никогда не упускал случая, поговорив с каким-нибудь человеком, узнать у него, что его мучит, чем он болеет, а если не он сам, то его соседи и близкие.

А иногда в дом этого человека неожиданно приходил мой отец и начинал осматривать дом, при

говаривая: «Вижу, вижу злых духов!» Пораженные мудростью и глубокими познаниями моего отца, люди сами потом разносили его славу далеко по саванне.

Отец никогда не запрашивал больше, чем следует, не то что другие мганги. Белчых людей он исцелял почти бесплатно, беря лишь столько, сколько надо добрым духам.

Я был мал и не сразу узнал о своих необычайных способностях. Поэтому долго не мог понять, зачем люди йриходят к нам в дом ради того, чтобы я покрутил над их головами факелом. Мнр это было скучно, я часто ревел, потому что хотелось играть с ребятами, а не махать горящей веткой над головами чужих людей.

Однажды Кипандаваётили рассказал отцу следующее.

Живет в деревне Нтетема богатый старик, бвана Мхеза. А в деревне Кисараванда живет счаруш-ка, очень бедная. У нее в доме ничего не было, кроме хорошей козы, подаренной сыном. Бвана Мхеза в то время был начальником — джумбе — над деревнями Нтетема и Кисараванда. И очень ему нравилась старушкина коза, хотел он ее себе забрать, да все повода не было.

Как-то раз, по счастью или несчастью, не знаю, как уж и сказать, большой начальник из Бомы объявил, что посетит Кисараванду и заедет в Нтетему. Издали приказ: всем жителям собирать еду для людей, которые едут с большим начальником.

Услыхав приказ, джумбе Мхеза прошел по всем домам. Добравшись до бедной старухи, он и с нее потребовал курицу. А у той ни одной курицы нет. Ах так — тогда отдавай козу! Запугал старуху, пригрозил отправить в Бо-му, если та не отдаст. Горевала, горевала старуха, а делать нечего — боится, что в Бому отправят. Скрепя сердце отдала козу.

Бвана Мхеза повел козу к себе, загнал в свой загон.

Прошел месяц. Бедная старуха была уверена, что ее коза уже давно съедена большим начальником. Однако пошел в народе слух, стали поговаривать, что коза жи-ва-здорова и пасется в стаде бва-ны джумбе. Дошел тот слух и до старухи, та залилась слезами и запричитала: «За что же ты, бвана джумбе, обобрал меня, зачем украл козу? Не простится тебе это! Накажет тебя Кьяла, знаю я, как его об этом просить!»

Услышав этот рассказ, мой отец Керемкере тут же спросил:

— А бвана Мхеза знает уже об этом?

— Нет, о бвана мганга, пока не знает.

— Тогда иди, Кипандаваётили, и сделай так, чтобы старый Мхеза узнал о проклятье и как можно быстрее. А потом зайди к нему в дом через десять дней и посмотри, понял ли Мхеза, чем грозит ему проклятье старухи.

Не прошло и десяти дней, а в народе стали говорить, что, видать, дошел до Кьялы крик обиженной. Бвану Мхезу забрала ка-кая-то болезнь, он лишился аппетита и сна, и ему не помогают никакие снадобья. Но к мгангам идти боится, потому что придется рассказать, как он ограбил бедную старуху. Многие даже сочувствовали Мхезе и рассказывали о его беде Кипандаваётили. А он говорил им:

— Надо идти к ребенку Фура-те, сыну мганги Керемкере. Несмышленому ребенку можно рассказать о любых грехах — что он поймет? А изгнать болезнь он умеет, ведь он родился вперед ногами и отец его великий мганга.

Я играл во дворе, когда мать позвала меня в дом. Мне не хотелось бросать товарищей, и я не спешил. Тогда мать подошла ко мне и сказала:

— Поторопись, тебя ждут люди, а ты не вправе им отказывать. Ты ведь Фурата.

Услышав это, я пошел домой. Я уже знал от отца и Кипандаваётили, что обладаю великой силой и могу вершить дела, хотя сам еще мал. В доме меня ждал почтенный старик с белой бородкой. На циновке сидели мой отец и Кипандаваётили. Оказалось, ' что этот старик и есть бвана Мхеза. Узнав, каковы признаки мучающей его болезни, отец сказал:

— Успокойся, вождь. Сейчас снимать чары нельзя, ведь солнце высоко. Приди под вечер, когда оно скрывается на западе. Да не забудь нарвать у озера тростника, и положи его на солнце, чтоб высох, и принеси его ко мне в дом. Мой сын Фурата снимет с тебя чары.

Этот день мне показался самым длинным в жизни. Когда солнце стало клониться к закату, мать наконец позвала меня и сказала:

— Пора! Бери черпак с водой. Отец зовет тебя расколдовывать.

Я собрал все нужное и стал ждать, когда приведут больного. Вскоре отец привел его. Голова бедняги была обмотана тряпкой. Его посадили посреди площадки, что перед нашим домом, лицом на запад. Как только солнце золотым шаром начало спускаться к горизонту, моя мама

42