Вокруг света 1973-04, страница 7

МОРЕ СКРЫЛОСЬ ЗА ГОРИЗОНТОМ. Позади остались Артем, Уссурийск, сопки, подъемы и спуски, веселые леса по обочинам. Приближались болотистые приханкайские земли.

...Это случилось осенней« ночью.

В то злополучное лето дожди лили здесь непрерывно. Разлились реки. Разлилась Ханка. Машины проходили по глинистым, расползшимся дорогам только с тракторами. Рабочие подъезжали к оставленным в поле скреперам на лодках, смазывали механизмы и уезжали. На строительстве Сиваковской насосной станции укладчики бетона не снимали гидрокостюмов.

В два часа ночи рабочий, наблюдавший за насосами в котловане станции, услышал тяжелый шум. Он нарастал, перекрывал шорох дождя. Едва рабочий выбрался по глинистым отвалам на поверхность, вал воды высотою в шесть метров хлынул в котлован...

Вода пришла с Ханки. Это огромное, но мелкое озеро легко подчиняется ветру. Весной того же 1971 года ветер увел воду озера к западным берегам, и поля стояли сухими. Осенью же со страшной силой гнал ее туда, где к озеру подходил канал. По этому-то каналу, по болотистой зелени его откосов и хлынула коричневая вода Ханки.

— Долго мы здесь авралили. Только одна «шишечка» экскаватора, блок его, торчала над котлованом после той ночи, — рассказывает мастер Вадим Котляров. — Этот аврал и был началом моей работы здесь.

(Как часто потом, в путешествии по приханкай-ским землям, мне приходилось сталкиваться с этим словом, с этим понятием — «начало»...)

Вадим разложил чертежи, объясняет, что же за объект такой — Сиваковская станция. Голос у Вадима тихий, слова ложатся точно, карандаш сразу находит нужную точку.

— Сооружение необычное. Это будет и оросительная и осушительная станция одновременно. Весной дает воду полям, перед сбором урожая риса — забирает, сбрасывает в Ханку. Московские инженеры проектируют при станции рыбозащиту. Скоро начнут испытывать. Дело новое и важное — нельзя, чтобы из озера уходила молодь. Говорят, когда однажды плавающие насосные станции стали качать воду, пятнадцать минут шла на поля рыба!

В открытое окно конторы ворвались шум мотора, топот, возбужденные голоса.

— Студенты приехали. Надо встретить. — Вадим поднялся, вышел на улицу.

Он стоял среди студентов — широкоплечий, чуть сутулый от высокого роста, в резиновых сапогах, похожих на ботфорты, в узких джинсах. Светлая рубашка парусом вздулась на спине. Его коричневое от ветра лицо улыбалось — он был рад приезду ребят еще и потому, что лето обещало быть шумным и веселым.

Студенты смотрели на Вадима, и, по-моему, им очень хотелось спросить, что привело его на долгое житье-бытье в эти болотистые, пасмурные края? Спроси они, и Вадим, наверное, отшутился бы, сказал, что он обожает лотосы, а они цветут как раз на Ханке. А может быть, рассказал бы легенду про старика, что живет по соседству. Дед этот, говорят, поспорил с ирригаторами на ящик коньяку, что не вырастить им на земле, где он карасей с крыльца ловил, ни зернышка. Вот он, Вадим, и хочет выиграть спор!..

...Наш «газик» уже который день носится по дорогам между Сиваковкой и Астраханкой, Камень-Рыболовом и Черниговкой, Мильгуновкой и Влади-

КРАЙ БУДУЩЕГО

миро-Петровкой. Между совхозами, полевыми станами, районными центрами. Благословенной кажется эта земля при ярком солнце: четкие квадраты рисовых полей, нежная зелень всходов, зеркала залитых водой чеков и легкий полет цапли над этой разграфленной, ухоженной и ровной до самого горизонта, до синих сопок, землей. Но выйди из машины, сойди с обочины — и ноги утонут по колено в болоте, спрятанном под зеленью трав.

Чтобы только подготовить поля для посевов, надо сначала вывести из болотистой земли воду, осушить их. Затем разбить на чеки, или карты, площадью в 30—40 гектаров. И, наконец, подать воду на поля, а для этого построить сложные оросительные системы. Общая длина каналов составит свыше десяти тысяч километров, что равно, как известно, расстоянию от Москвы до Владивостока! Уже строятся Сиваковская и Астраханская насосные станции, уже магистральный канал забирает воду XaiHKH, от него ответвляются каналы-ерики; они бёгут по полям, чтобы напоить посевы риса, единственного культурного злака, который возделывают на земле, покрытой водой. А рядом с зеркальными чеками — груды взрытой земли, и насыпные дамбы поперек будущих полей, и скреперисты в марлевых повязках, защищающих от торфяной пыли.

На строительстве инженерно-рисовых систем работает около пяти тысяч молодых специалистов. Начальник штаба стройки — Эдуард Алексеев. Это на его «газике» мы ездим от хозяйства к хозяйству: забот у Алексеева хоть отбавляй.

Эдуард живет и работает во Владивостоке, но двадцать дней из месяца он проводит на прихан-кайских дорогах. Плащ, резиновые сапоги, чемоданчик с бельем, «все свое ношу с собой», — такова походная жизнь начальника штаба.

— На других стройках полегче. Скажем, Приморская ГРЭС или порт Врангеля — там все хозяйство в кулаке. А здесь пока доберешься...

Наконец завиднелись голубые хаты под высокими тополями. Черниговка. Потянулись длинные прямые улицы. Строй тополей, мягкая трава на обочинах, мазанки с яркими цветами в палисадниках и деревянные избы с резными наличниками, каменные коттеджи и пятиэтажные дома. Когда-то это было село. Теперь оно перерастает в город, но до сих пор, как и другие здешние села, хранит свое незамысловатое название — воспоминание о тех землях, откуда пришли сюда люди. Временами мне казалось, что я еду по дорогам Черни-говщины или Рязанщины, но стоило оторвать взгляд от сельской улицы, как вид рисовых полей и сопок на горизонте возвращал в Приморье. И тогда вспоминались не раз описанные корабли Доброфло-та, которые почти век назад везли долгим морским путем из Одессы и Херсона переселенцев, и тяготы этих людей, оторванных бедностью от земли своих предков и брошенных сюда, на землю незнакомую, «лежавшую впусте». Эти последние слова взяты из дорожных записок известного русского писателя, путешественника и этнографа Сергея Максимова. В I860 году на почтовых лошадях он пересек Россию, чтобы побывать на Амуре, проплыть вдоль берегов Приморья и рассказать об этом крае. Любопытен разговор Максимова с вятским стариком крестьянином, в избе которого он остановился в пути. До Приморья было еще дале

5