Вокруг света 1973-04, страница 8

В П()имор>>с много портов, Находка самый внушительный из них.

ко, и путешественник рассказывал старику лишь то, что сам про него слышал, - -- про виноград да тигров. На что старик возражал ему:

«— Сказывай ты лучше, какова земля-то там?

— Хороша земля, уж если виноград родится.

Да он-то родится, для него она. может, и

хороша, а для хлебушка, поди, не споркая... А живал лм там, в земле твоей, допереж этого народ какой?

Нет, не живал; земля впусте лежала.

— А лежала земля в пустырях, и народу на ней не жило - на землю ты на эту похвальбы большой не клади... Знаешь ли ты, что нет для мужика крещеного того зла на свете злее, как вот с этими новями возиться...»

И все-таки переселенцы обжили этот край и положили начало стойкому, широкому, замешенному на русском и украинском трудолюбии, на белорусском терпении характеру приморца. Приморен не боится движения и перемен, как не боялись предки его. пусти вшиеся в дальнее, неизвестно что сулящее путешествие, но столь же трогательно, как и они, бережет воспоминания о волжских косогорах и украинских вишневых садах.

Мы шли по ночной Черниговке. ЕЗадим Котляров, Эдик и я. Пахло травой, цветами. Окна уже погасли, только отсвечивали в темноте беленые стены мазанок. И вдруг в небе над $атихшими улицами возникли светящиеся, жужжащие круги.

Вертолеты, сказал Эдик Возят рабочих на работу и обратно.

И начался долгий разговор, где не было места лирике, прекрасной ночи, окружавшей нас, а было только дело, то дело, которое ждало моих спутников утром. Слушая их негромкий разговор, я думала о старике, который карасей с крыльца ловил. Безнадежно проиграл он спор...

ДОРОГА ШЛА НА СЕВЕР. Город Иман ветре тил острым скипидарным запахом дерева, опилок. Он плыл над тихими улочками с деревянными тротуарами, смешивался с выхлопными газами на асфальтовых проспектах и снова становился ощутимым на берегу реки Иман. Нетрудно было догадаться, что город жил лесом, который приносили воды Имана, притока Уссури, с таежных сопок.

...Идем на моторке вверх по Иману. Река широкая и быстрая. С берегов Иман казался спокойным, почти сонным, но стоит заглохнуть мотору, как течение и ветер несут лодку назад. Невысокие берега заросли тополем и белой, похожей на калину сиренью. Здесь называют ее «трыскун» — в костер не клади: трещит, летят искры и головешки.

Юрий Козлов, начальник производственного отдела сплавконторы, и Николай Приказчиков, старшина катера, следят за каждым набегающим облачком. Переглядываются, когда лодка царапает днищем о камни, сокрушенно вздыхают, глядя на неподвижные бревна, дремлющие в заливчике.

— Режет нас господь бог, — говорит Козлов.

6