Вокруг света 1973-08, страница 66

ший иглотерапевт Улан-Батора. В 1958 году, свидетельствует диплом*, Гаваагийн Лубсан закончил медицинский институт в городе Харькове. Гаваагийн Лубсан — заслуженный врач Бурятской АССР, где он живет с 1964 года. И еще один документ: Сибирским отделением Академии наук СССР Лубсан допущен к соисканию ученой степени.

Особенно удивила меня пачка авторских удостоверений на изобретения и рационализаторские предложения. Гава — изобретатель! Модернизация иглы Франко, усилитель биотоков, механический иглоукалыватель, установка для гелиотерапии. В ту же точку тела колют не иглой, а... лучом солнца!

— ...Зеркалами, — вспомнив что-то, засмеялся Лубсан, — я лечил чабанов. Но однажды, приехав, я такую просьбу услышал вдруг: не может ли доктор подарить зеркальную машину для варки чая? В степях Монголии много солнца. и мало дров. Пришлось сооружать для моих друзей гелиоочаг, чтобы они всегда могли иметь у себя в, юрте горячий чай!

— Ну а дацан в Убур-Хангае, бродячие ламы-лекари, книга «Истинная история»?

Все это было. «Истинную историю» написал Пушкин Монголии — Лхамсурэн. В книге сказано, как Лубсан сиротой скитался в солончаках Гоби, как он попал в монастырь и как он встретился с добрейшим человеком — бурятом Назаровым, советским доктором,

Лубсан раздумался. У монгольских лам он учился много. У него и сейчас в Монголии среди них есть друзья. Но он учился и у советского профессора Ходоса. Тонкости иглотерапии постигал у знаменитого профессора из Шанхая. Он готов учиться у каждого, кто располагает зернами мудрости, способными облегчить или украсить жизнь человечества.

Лубсан развернул на столе рукопись. Ту самую толстенную рукопись, которая приводила нас с Кириллом в трепет и которая мешала нам отдохнуть на берегу Селенги или Байкала. Даже совершенно несведущий сразу понял бы, насколько чудесна и ценна эта книга. Лубсан писал работу по иглотерапии/ Кроме подробнейших описаний всех тонкостей и деталей иглоукалывания, в рукописи было несколько сот рисунков, фотографий, схем. Лубсан сказал: .

— Это закончу, примусь за ту

сторону тибетской медицины, которая связана с траволечением. У меня богатый материал есть. Очень много!

Он стал разворачивать один за другим шелковые свертки с тибетскими фолиантами. Но многое хранилось в круглых жестяных банках с многометровыми лентами кинопленок, где зафиксированы тибетские рецепты.

— Надо работать, работать! — сказал Лубсан.

Он обязан многое сделать. Жалко, что раньше он тратил время не так рационально. Только лечил, не стараясь обобщить опыт.

Провести день на берегу Се-леиги нам так и не удалось, хотя Кирилл ежедневно ставил свой белый автомобиль возле подъезда дома, где жил Лубсан. Квартира Лубсана теперь напоминала оранжерею. Автомобильные детали мы отвезли в гараж, аромат цветов сменил запах машинного масла. Цветы < доктору дарили благодарные пациенты. Эрдзмтэн обычно раздавал их, теперь он украсил цветами свое жилище. Ожидались гости. Земляки ехали из Монголии целыми семьями. Нанес йизит Лубсану монгольский студент Даш. На другой день приехал из Улан-Батора Далхсурэн — друг Лубсана, сотрудник монгольского , радио. Далхсурэн спросил, когда Лубсан вернется в Улан-Батор? Уже восемь лет он живет в Бурятии, и его друзьям приходится, проделывать длинный путь, чтобы отдать должное искусству доктора.

— Вернуться я могу только после того, как завершу труд — подарок советским друзьям, — сказал Лубсан, имея в виду свою рукопись по лечению иглами. — А моя жена? Что она скажет на это? Ведь она бурятка. Захочет ли уехать обратно в Улан-Батор?

Почти одновременно с Далх-сурэном прилетела жена Лубса* на. Она была в Москве, где готовила докторскую диссертацию по философии. Она оказалась такой же радушной и приветливой, к^к сам Лубсан. Но по-русски говорила великолепно, без каки^-либо признаков акцента.

— Назарова, — представилась жена Лубсана, — Нина Антонова.

Любой человек, даже и не обладающий даром особой прозорливости, догадался бы, что Нина Антоновна — дочь того доктора Назарова, про которого говорил Лубсан. Фамилия довольно ред

кая для бурятской семьи. Нина Антоновна улыбнулась:

— Да, да, это было именно так. Приезжая в Советский Союз, Лубсан всякий раз пытался найти доктора Назарова. Но он смог найти всего лишь его дочь...

Собственно, сюжет «Истинной истории» на этом и зиждется. Монастырь в Убур-Хангае приходит в упадок. Ламы разбредаются. Уходит и Лубсан, обжигая босые ноги о горячие пески пустыни. Оборванного, ослабевшего й голодного, его встречает советский доктор Назаров. Назарову понравился паренек, он увидел его одаренность. Оказывается, из родных у Лубсана никого нет в живых. Была бабушка, но и она померла. Антон Осипович Назаров устраивает Лубсана в школу-ин-гернат, с тем чтобы Лубсан мог получить светское образование. Гава будет еще более силен в тибетской медицине, если изучит европейскую медицинскую систему. И к этому Лубсан стремится всю жизнь. Он изучает тибетскую медицину, китайскую, народную медицину Монголии, приезжает учиться в Советский Союз. В СССР он всюду ищет доктора Назарова, чтобы выразить ему свою признательность за участие. Но Антона Осиповича Назарова, бывшего наркома здравоохранения Бурятии, уже нет в живых, зато в Иркутске, к большой своей радости, он находит дочь Назарова, Которая скоро становится женой Лубсана... Такова канва сюжета «Истинной истории» Лхамсурэна.

Пришла пора мрего отъезда из Улан-Удэ. Лубсан огорчался: он недолечил мой насморк! Но доктор вдруг просиял, вспомнив про золотые иглы: он поставит их мне в день отъезда. Пусть две золотые иголки посидят в коже около носа неделю. Так что я вылетел из Улаи-Удэ с двумя круглыми наклейками на лице. Пассажиры, теряясь в догадках (что за мода?), украдкой поглядывали на мои странные украшения. Под крылом самолета блестела мощная излучина Селенги. Где-то там был Кирилл со своим маленьким белым автомобилем. На Селенгу Кирилл поехал один, радуясь своему здоровью и счастью дышать.

Уже дома, в Чите, я получил депешу от Нины Антоновны, жены Лубсана. В письме говорилось,. что Лубсан закончил книгу по иглотерапии.

Улан-Удэ — Чита

€4

':■ " '■-■■г'