ОПАСНОЕ ПАСТБИЩЕ

ы ьнехали «з кишлака около десяти часов утра. Овазбек не торопясь трусил впереди на черном жеребце, что-то напевал, а умолкнув, поворачивался ко мне и спрашивал: «Ну как? Не устал?» Черные усы словно перечеркивали его лицо, придавая выражение лихости и уверенности в себе. Овазбек возвращался к своему стаду яков. Я еле уговорил его взять меня с собой. Теперь я старался быть ему как можно более легким спутником.

Солнце пригревало все сильней и сильней, сгоняя со склонов свежевыпавший снег. На крутых подъемах наши кони скользили по узкой тропе, так что я инстинктивно клонился в сторону от обрыва. Часа через три мы добрались до большой поляны, где за большим глиняным дувалом были сложены кипы прессованного сена. Здесь же одиноко стоял верблюд. Однообразная верховая езда уже порядком наскучила мне, и я с радостью принялся помогать Овазбеку вьючить верблюда сеном, которое нужно было, чтобы прокормить лошадей высоко в горах. Лишь яки могут довольствоваться редкими пучками травы, пробивающейся между скал.

Снова мы потянулись вверх. Верблюд тихонььо постанывал, однако на удивление бодро тянул сено в гору.

Уже довольно высоко на небольшом уступе, обложенном по краю камнями, мы разгрузили сено и, оставив возле него верблюда, продолжили путь.

Груза прибавилось--каждый взял с собой по тюку

сена, чтобы покормить лошадей ночью. Прямо по каменной осыпи челноком - вправо-влево, но все время вверх, мы забирались выше и выше, а конца подъему не было.

Уже малые отроги остались далеко внизу, и сам Большой Алай — хребет, напоминавшии зубчатую стену, — встал рядом. Оглядываясь, я видел далеко внизу просторную Алайскую долину с редкими кишлаками у реки. По глубоким ущельям Большого Алая параллельно друг другу к долине спускались ручьи. Сейчас о них напоминали лишь наледи, голубыми линиями перечеркнувшие заснеженный хаос гор.

Там, где подъем к гребню Алая переходил в крутую стенку, в заснеженном циры Овазбек натянул палатку. Рядом из камней выходил ручей. Пока я привязывал. коней, Овазбек долго рассматривал, склон и гребень хребта в бинокль. Наконец он увидел едва заметных отсюда яков. Я тоже стал рассматривать черные и пестрые точки, медленно ползавшие по отвесным с виду стенкам. Ради них я столько пролетел и проехал за последние дни!

— Вчера я оставил стадо правее, .— говорит Овазбек. — Старался подальше отогнать от перевала на Сары-Бука. Пусть здесь едят. Корм есть.

Прикидывая, сколько еще нужно подниматься до яков, я вдруг вспомнил, как неделю назад, в первый день приезда в совхоз «Чон-Алай» \ бегал стометровку: «Задохнусь или нет?» Тогда все оказалось в порядке — три тысячи метров высоты ощущались не слишком сильно. Здесь уже было четыре, а мне не хотелось осрамиться перед Овазбеком.

¹ Чон-Алай Большой Алай (киргиз.).