Вокруг света 1973-10, страница 66

Скульптуру отправили в Константинополь и водрузили на крыше императорской ложи ипподрома.

Константинополь был городом с миллионным населением, один из самых красивых и цивилизованных городов тогдашней Европы.

Улицы города заполняла разноязыкая толпа, скорая на бунт, жаждущая хлеба и зрелищ. Императорам приходилось считаться с ее настроениями, и они старались завоевать ее доброжелательность бесплатной раздачей продовольствия и пышными торжествами на ипподроме.

Летописцы донесли до нас описание ипподрома после его восстановления. На трибунах могли поместиться семьдесят тысяч зрителей. Арена и амфитеатр были окружены стеной, увенчанной множеством статуй. Императорская ложа покоилась на двадцати четырех мраморных колоннах.

Семь с половиной столетий простояла четверка скакунов на крыше императорской ложи как свидетель многочисленных событий, происходивших на ипподроме. Надо сказать, что основным увлечением константинопольской толпы были гонки колесниц, продолжавшиеся от рассвета до полуночи. Правил «честной игры» в гонках не придерживались. Квадриги наезжали одна на другую, вытесняли Друг друга с дорожек, а наездники зачастую хлестали соперников бичами.

Спортсмены, принимавшие участие в состязаниях колесниц, одевались в белые, красные, голубые и зеленые туники, зрители восторгались победами своих цветов, нередко именно здесь, на ипподроме, вспыхивали кровавые побоища, выплескивающиеся на улицы города. Со временем образовались постоянные фракции, которые впоследствии превратились в рели-гиозно-политические группировки. Самыми главными и самыми многолюдными были фракции сторонников голубых и зеленых.

Во времена императора Юстиниана взаимная ненависть между фракциями привела к восстанию, получившему название «Ника». Началось с того, что сторонники голубых подали жалобу на зеленых и требовали их покарать. Устами герольда Юстиниан сурово осудил голубых за наглое поведение и приказал молчать.

Юстиниан захватил вожаков обеих группировок и велел их повесить. Увидев своих главарей на виселице, недавние противники тут же объединились и обратили оружие против властей. Восстание продолжалось пять дней, некото

рые районы города были охвачены огнем. Жертвой пламени пали многие дворцы, часть императорского дворца, собор св. Софии и много других церквей, прекрасный портик на главном форуме и городская больница вместе с больными.

Долгие века взирали Лисип-повы кони на бушевавшие у их подножия страсти. Но вот в начале тринадцатого века был провозглашен четвертый крестовый поход. Крестоносцы обратились к Венеции с просьбой предоставить им корабли — путь лежал через Средиземное море. Тогда дожем Венеции был полуслепой старец Энрико Дандоло, человек дьявольской хитрости и изворотливости, закоренелый скептик и циник. Венецианские банкиры и купцы заботились прежде всего о своих доходах, идея освобождения «святой земли» их мало беспокои\а.

Дандоло уговорил крестоносцев ударить на Константинополь, обещая им фантастическую добычу. Вместо того чтобы двинуться на неверных, рыцари креста охотно приняли предложение дожа. Несмотря на свои 85 лет, Дандоло лично руководил штурмом, и гордая столица Восточной империи впервые в своей истории пала жертвой захватчиков. В поисках сокровищ захватчики вламывались в императорские гробницы, обдирая с них украшения и драгоценности. Они не щадили даже библиотек, уничтожая при этом ценнейшие памятники классической литературы. Именно тогда погибли единственные полные собрания сочинений Софокла и Эврипида. Вдребезги было разбито множество шедевров античной скульптуры, а среди них — волчица, кормящая Ромула и Рема, скульптурная группа, украшавшая некогда Рим.

Венецианцы были более цивилизованными, чем рыцари Франции, и поэтому быстро сообразили, какую ценность представляют собой награбленные произведения искусства. Дожу Дандоло особенно понравилась четверка скакунов, красовавшаяся на крыше императорской ложи ипподрома. Он приказал погрузить ее на корабль, доставил в Венецию и с триумфом водрузил над порталом собора.

Скакуны простояли в Венеции без малого шестьсот лет, пока не довелось им пережить новое приключение. На сей раз их спокойствие было нарушено Наполеоном. Наполеон облагал завоеванные города Италии огромнейшими контрибуциями и вывозил из них произведения искусства, чтобы обогатить Луврский музей. И по при

казу Наполеона коней Лисиппа сняли с собора св. Марка.

Генрик Сенкевич в неоконченной повести «Легионы» так описывает этот случай:

«—...Но, по правде говоря, нас, поляков, здесь не очень-то жалуют.

— Почему? — как бы сожалея, спросил Марек.

— Потому что по приказу Бонапарта Венецию призывал сдаться Сулковский, а потом нашим солдатам приказали снимать бронзовых коней с храма св. Марк*, « местное население восприняло это очень близко к сердцу, поскольку они всегда очень любили св. Марка и его позолоченных скакунов.

— А что с ними сталось?

— Отправили в Париж, как и другую ценную добычу. Но итальянцы не хотят понимать, что солдат должен выполнять приказ, и все твердят, что коней забрали поляки».

Прибытие скакунов в Париж обставлено было весьма торжественно. Их везли на четырехколесных платформах улицами города. Военный оркестр играл торжественный марш, а бесчисленные толпы парижан размахивали трехцветными флажками и возглашали здравицы в честь Бонапарта.

Но в Париже кони оставались только до 1815 года. После свержения императора пострадавшие государства потребовали возвратить награбленные произведения искусства. И кони Лисиппа вновь отправились в странствие...

И вот с той поры скакуны опять украшают собор св. Марка. Но последнее ли это прибежище странствующих коней?

На этот счет пока можно лишь пофантазировать. Так, например, известно, что Венеция постепенно погружается в ил окружающих ее лагун. Старые стены лопаются, некоторые башни опасно наклоняются, город медленно, но неудержимо уходит под воду. Площадь Св. Марка все чаще заливают наводнения. Инженеры делают что могут, чтобы приостановить этот неумолимый процесс: в фундаменты впрыскивают бетон и укрепляют башни стальными анкерами. Но подсчитано, что если современная техника не откроет каких-то радикальных способов спасения города, то через несколько столетий близлежащие дома опустятся в воду до уровня третьего этажа, а собор св. Марка будет торчать из воды лишь своими куполами. И что станет тогда со скакунами Лисиппа?..

Сокращенный перевод с польского Г. БУРГАНСКОГО, Ю. ЦЕНИНА

64