Вокруг света 1974-01, страница 62земли под самым деревом, чтобы вся груда не загорелась, развести на нем костер и подбрасывать зеленые листья, дым пойдет наверх и, глядишь, заставит обезьян спуститься вниз. — Хорошо, сэр. Попробуем. Пронзительным, как у чайки, голосом -он принялся отдавать команды. Вскоре клочок был расчищен, костер разведен. Я смотрел, как дым медленно обвивается вокруг ствола, поднимаясь все выше. Потом перевел взгляд на обезьян — как они? Почуяв запах дыма, колобусы зашевелились, но особой тревоги не обнаружили. Однако по мере того, как в костер подбрасывали свежие листья и дым становился все гуще, обезьяны начали метаться по ветвям взад и вперед. Если прежде, когда шла рубка деревьев, в лесу стоял дикий гам, то теперь все триста охотников притихли. Окружив кольцом сети, они стояли наготове с рогатинами. Только я хотел сказать Мохаммеду, чтобы он велел не бросаться всем сразу на первую обезьяну, которая спустится вниз, — если они вообще спустятся, — как черно-белый колобус совершил прыжок с макушки, элегантно приземлился на груде ветвей и, к моему изумлению, исчез внутри. Загонщики издали клич, похожий на дружный возглас болельщиков после забитого гола. Дальше последовала долгая пауза, потом вдруг обезьяна вынырнула из кучи ветвей и ринулась прямо в сеть-. Как я и думал, большинство охотников сорвалось с места, забыв, что сеть надо стеречь со всех сторон. — Вели им вернуться в строй!.. — крикнул я Мохаммеду. Мохаммед восстановил порядок, оставив двоих управляться с первым колобусом. Ловцы прижали рогатинами края сети, и я подбежал поближе, чтобы разглядеть обезьяну. Один из охотников схватил ее за шиворот и основание хвоста и извлек наружу. Молодая самка, в отличном состоянии. При всей их уныло-смиренной внешности эти обезьяны могут здорово укусить, так что обращаться с ними надо осторожно. Мы отнесли колобуса к клетке, втолкнули его внутрь, захлопнули дверцу, потом накрыли клетку пальмовыми листьями: в темноте обезьяны не так нервничают. Только я управился с этим делом, как с дерева буквально дождем посыпались обезьяны. Одна за другой они призем лялись на груде ветвей, исчезая внутри нее с такой быстротой, что я не поспевал считать их. Началось истинное светопреставление. Обезьяны одна за другой прыгали в сеть, охотники, громко крича, орудовали рогатинами... Царил неописуемый переполох, и я ничего не мог предпринять, только метался от клетки к клетке, пытаясь наскоро определить .пол и возраст, сосчитать обезьян, которых подно сили мне африканцы. Оглядываясь назад, поражаешься тому, сколько мыслей одновременно роится в голове в такую минуту. Вот двое тащат очередную отбивающуюся обезьяну, и я уже волнуюсь: не слишком ли крепко они ее стискивают, не грубо ли обращаются с ней? Быстро надо определить состояние добычи. Если экземпляр взрослый и зубы сточены, значит обезьяна уже немолодая — освоится ли она в неволе? И надо внимательно следить, как эти ребята заталкивают обезьяну в клетку, того и гляди впопыхах прищемят ей хвост дверцей. В то же время я лихорадочно соображал, велико ли было потрясение для данного экземпляра. Насколько он взбудоражен? Вынесет ли путешествие до рудника? И если вынесет — сумеет ли освоиться в новой обстановке? Интересно: хотя облава должна была сильно испугать обезьян, большинство из них уже через два-три часа принимало пищу из моих рук. Когда последняя обезьяна перекочевала в клетку, мы тщательно обыскали груду ветвей, чтобы убедиться, что там никто не прячется. Затем настала пора знакомиться с каждым экземпляром в отдельности и подсчитать наш улов. Я уже знал, что нам невероятно повезло, мы смогли в один заход добыть десять черно-красных и семь черно-белых колобусов, и самое главное — разного пола, размера и возраста. Накрытые листьями клетки привязали к длинным жердям, и наш отряд двинулся шеренгой через лес, распевая победную мелодию Я ликовал. Столько недель ждали, и вот цель достигнута, колобус пойман! Но когда клетки были установлены в кузове нашего большого «лендровера» и мы медленно покатили по ухабам домой, на рудник, я сказал себе, что сделан только первый шаг. Решающее испытание впереди: сохраним ли мы колобусов? Перевел с английского Л. ЖДАНОВ РЭЙ БРЭДБЕРИ tl J1953 году я провел пол-I "^года в Дублине, писал —■•пьесу. С iex пор мне больше не доводилось бывать там. И вот теперь, пятнадцать лет спустя, я снова прибыл туда на пароходе, поезде и такси. Машина подвезла нас к отелю «Ройял Иберниен», мы вышли и поднимаемся по ступенькам, вдруг какая-то нищенка ткнула нам под нос своего замызганного младенца и закричала: — Милосердия, Христа ради, милосердия! Проявите сострадание! Неужто у вас ничего не найдется? Что-то у меня было, я порылся в карманах и выудил мелочь. И только хотел ей подать, как у меня вырвался крик или возглас. Рука выронила монеты. Младенец смотрел на меня, я смотрел на младенца. Тут же он исчез из моего поля зрения. Женщина наклонилась, чтобы схватить деньги, потом испуганно взглянула на меня. — Что с тобой? — Жена завела меня в холл. Я стоял перед столиком администратора, точно оглушенный, и не мог вспомнить собственной фамилии. — В чем дело? Что тебя там так поразило? — Ты видела ребенка? — спросил я. — У нищенки на руках?.. — Тот самый. — Что тот самый? — Ребенок тот же самый, — губы не слушались меня. — Тот самый ребенок, которого она совала нам под нос пятнадцать лет назад. — Послушай... — Вот именно, ты послушай меня. Я вернулся к двери, отворил ее и выглянул наружу. Но улица была пуста. Нищенка исчезла — ушла к какой-нибудь другой гостинице ловить других приезжающих, отъезжающих. Я закрыл дверь и подошел к стойке. — Да, так в чем дело? — спросил я. Потом вдруг вспомнил свою фамилию и расписался в книге. Но младенец не давал мне покоя. Вернее, мне не давало покоя воспоминание о нем. Воспоминание о других годах, других дождливых и туманных 60 |