Вокруг света 1976-01, страница 50
Тридцать два года назад, 27 января 1944 года, была снята блокада Ленинграда. 900 дней стояли фашистские войска у стен великого города на Неве, но так и не смогли ступить на его улицы. Выстоять в блокаду ленинградцам во многом помогла «Дорога жизни» — легендарная автотрасса, проложенная в ноябре 1941 года по льду Ладожского озера. Такой дороги никто никогда и нигде не прокладывал — ни до, ни после Великой Отечественной войны. Мы публикуем воспоминания одного из изыскателей «Дороги жизни», бывшего военного инженера МИХАИЛА СЕРГЕЕВИЧА ДМИТРИЕВА. В его воспоминаниях впервые приводятся сведения о рыбаке из деревни Коккорево, убедившем командование Ленфронта изменить первоначальный проект ледовой трассы. ЛАДОГА... НОЯБРЬ 41-го _JLM икак, на постой пришел, сынок! — по- ■■ слышался голос, и я увидел на печи старика. Вернее, только его бороду — окладистую, седоватую, спадавшую водопадом на грудь. — Так у меня всего одна комната. И живу я с внучкой. Пенку пошла вместо меня скоблить. — Какую пенку? — не понял я, еще плохо ориентируясь в полутьме избы. — Наша рыбацкая артель кору в сосновом лесу дерет. Рыбки нет! Распугали ее бомбы и снаряды... — А при чем здесь кора? — Под корой на сосне есть тонкая пленка, по-нашему, пенка! Вот мужики ее и скоблят — кто топором, а кто скобелем. И сдаем для добавки в хлеб. Внучке я дал скобель - - мала еще... «И сюда добрался голод, — подумал я. — А в Ленинграде и такого хлеба с «добавками» осталось на несколько суток...» Отец, я не на постой. Мне сказали, что вы лучше всех в деревне знаете Ладогу... Старик усмехнулся. — Кабы лучше всех, не схватил бы ревматизм! Вот и лежу из-за него, проклятого, на печи! Приступ совсем замучил. — Как же вы его схватили? — Эх, сынок! Своя оплошка бывает с каждым! Старик, горбясь, слез с печи, надел валенки, подшитые кожей. Потом в знак уважения к гостю подпоясал ремнем рубашку, выпущенную поверх брюк. На вид ему было не больше шестидесяти. В его кряжистой фигуре еще чувствовалась сила. Ярко-синие глаза смотрели на меня по-детски доверчиво из-под густых черных бровей. — Садись! — кивнул он на лавку у гладко обструганного стола. — А я схожу за табачком. Мне вдруг показалось, что старик очень похож 48 Рисунок Ж. ГОЛИЦЫНА |
