Вокруг света 1976-02, страница 77

предстояло проити двенадцать тысяч километров по океану, названному, как известно, Тихим по чистой случайности, и финишировать в Мексике или Гватемале.

Целый год Кнэбл со своим другом Деннигом штудировали историческую литературу и книги об искусстве корабелов древней Азии. Долгое время оставался неясным вопрос: кто субсидирует экспедицию? Так что время пришлось делить между изучением источников и поисками мецената. Последний наконец нашелся в лице венского издателя Фрица Моль-дена, который согласился выложить солидную сумму на, «возможно, последнюю великую авантюру нашего века».

В мае 1974 года Кнэбл улетел в Гонконг, где еще один его единомышленник — датский инженер Карл Краге — уже полтора года строил вместе с гонконгскими ремесленниками джонку «Дай Ки», что означает «Великий Космос». За образец взяли глиняную модель судна, найденную в свое время при раскопках близ Кантона. Модель была довольно точной и подробной, и возраст ее — две тысячи лет — вполне устраивал будущих покорителей океанских просторов. Такие джонки строили из китайской сосны, тика и необычайно твердого дерева билиан. Тем временем жены местных рыбаков плели из ротанга своеобразные «циновки» — элементы будущего паруса. Площадь паруса составила 160 квадратных метров, и сшивать его воедино пришлось на футбольном поле. В точном соответствии с древними рецептами корпус судна пропитали касторовым маслом — для защиты от древоточцев.

Строительство несколько затянулось, и, хотя выход в море был назначен на 15 мая (малейшее опоздание грозило встречей с тайфунами), корабль не был готов к сроку. Пришлось даже отменить пробное плавание, и все равно лишь во второй половине июня «Великий Космос», подняв свой ротанговый парус, покинул Гонконг. Да, все было именно так: джонка не опробована, восемь членов экипажа «не притерлись» друг к другу, сроки упущены, а тайфуны уже начали гулять по восточным морям.

Вышел бы при таких условиях в океан Тур Хейер-дал? Достаточно ознакомиться с историей его плаваний, чтобы оказать: нет. При всей его отваге. Храбрости, правда, не приходилось занимать и экипажу «Великого Космоса», но подбор команды был достаточно случайным: австрийцы — журналист Кнэбл и крестьянин Денниг, гамбургский моряк Рауш, датчанин инженер Краге, английский летчик и радиолюбитель Кэртин, кинооператор Мартин из Нью-Йорка. Да еще в Гонконге к ним присоединились ирландец Прайс, доцент-филолог, и англичанин Кендрик, специалист по иглотерапии.

Итак, 19 июня 1974 года джонка под австрийским флагом, внесенная в портовый реестр как «судно ОЕ 2090», покинула гонконгскую гавань. Некоторое

ят&з

время джонку сопровождал катер, и с его палубы кричал в мегафон начальник порта:

— К сожалению, не могу запретить вам это сумасшествие! В последний раз говорю: вам не вернуться! Это путь без возврата!

Сопровождаемые столь оптимистически, участники экспедиции «Дай Ки» лишь смеялись в ответ и жестами показывали начальнику порта, что пьют за его здоровье.

Пророчество начало сбываться на первых милях пути, когда джонка попала в тайфун. Десятиметро-ные волны перекатывались через «Дай Ки». Каждому члену экипажа пришлось высидеть по восемь часов за ручной помпой, вычерпывая воду. Но то был, так сказать, «тайфунчик». Настоящие бури не заставили себя ждать. На первом отрезке пути — до Японии — «Великий Космос» прорывался через восемь (!) тайфунов. Но и это были «цветочки»: 21 июля команде джонки в первый раз показалось, что пришел конец. «Дай Ки» находилась менее чем в 1000 морских миль от Окинавы — на 142° восточной долготы и 30° северной широты. Скорость ветра достигала 200 километров в час. Гигантская волна вздыбилась перед джонкой. Изумрудная гора, ужасная и прекрасная, готова была накрыть «Дай Ки» и увлечь в пучину.

Несколько минут экипаж, вцепившись во вое, во что вцепиться можно, — руками, ногтями, зубами, — боролся с силой воды, смывавшей людей с палубы. Утром Кнэбл записал в бортовом журнале: «Никто не сможет объяснить, как мы ухитрились йережить эту адскую ночь».

«Адская ночь» оказалась не последней. Редко-редко когда удавалось поспать больше пяти часов кряду. Горячую пищу можно было поесть в те нечастые дни, когда ветер не задувал керосинку, а консервы и рис удавалось выловить из воды, залившей камбуз.

11 августа палубу «Великого Космоса» покинул первый человек. Ирония судьбы — это был организатор экспедиции Куно Кнэбл. Он буквально иссох, у него начало сдавать сердце. По мнению доктора Кендрика, Кнэблу грозил инфаркт, и его после длительных уговоров отправили в лазарет встречного японского грузового судна.

Потом несчастья следовали одно за другим. Отказал генератор радиопередатчика — надежный, казалось бы, прибор, способный использовать все доступные виды энергии — ветра, солнца и даже мускульную: динамо-машина имела ножной привод.

18 сентября ситуация резко ухудшилась, хотя вроде бы дальше уже было некуда. Через множество крошечных дыр в судно хлынула вода. Древесина, несмотря на пропитку, оказалась зараженной корабельными червями, размножившимися за время пути. Абсурдная ситуация: куда ни глянь — тысячи миль открытого, совершенно пустого моря, и корабль пожирают прямо под ногами!

Часть команды занялась борьбой с врагом: мореплаватели рассверливали дырки, уничтожали древоточцев, замазывали отверстия эпоксидной смолой и залепляли специальным пластырем. Остальные путешественники откачивали воду.

Можно было повернуть назад, бросить якорь в одном из японских портов и заново обработать корабельную древесину. Но всякая задержка увеличивала шансы на встречу с опасными зимними штормами

ШЖШЕС™