Вокруг света 1976-03, страница 12

ондатра, и водоплавающая дичь. Вот эта роль бобра как регулятора важного и для человека комплекса куда существенней ценности его меха. Какое множество речек можно переустроить — что уже и делается — с помощью бобра! А ведь от малых речек зависит питание больших, смыв плодородного слоя, эрозия...

Когда-то человек в силу своей экологической неграмотности, или алчности, или «голодной необходимости» не только свел число бобров к минимуму, но и истребил, например, зубра. Казалось бы, зубр пригоден для человека лишь в качестве «шагающей горы мяса». И только сейчас благодаря усилиям селекционеров выяснилось, что крупный рогатый скот, скрещенный с бородатым хозяином пущи, становится крупнее и дает более жирное молоко.

Бобр, зубр — ладно... А вот уж волк, ясное дело, враг человека, ибо он губит скот. И опять-таки недавно обнаружилось, что волк играет в живой природе великую роль оздоровителя диких копытных, ибо он выбраковывает слабых, больных, неполноценных, оздоровляя вид и держа его численность в неких пределах. Значит, если мы хотим, чтобы лоси или олени процветали и не размножались в опасных для леса количествах, надо содержать волка. И платить ему — да, платить, как платят пастуху! — кое-чем из своего стада. Если, конечно, мы хотим иметь хороший, стойкий, саморегулирующийся комплекс диких копытных животных. Здесь надо только аккуратно регулировать сам «регулятор», не давая волку слишком размножиться.

И сколько открытий на этом пути нас еще ожидает? И сколько еще раз нам придется переоценивать ценность тех или иных живых существ? Нет, только экологической неграмотностью можно объяснить еще бытующее деление животных, птиц, насекомых, растений на «полезные», «бесполезные» и «вредные». Казалось бы, что может быть зловредней крыс? Путем сложных скрещиваний западногерманские ученые вывели недавно новую породу зверька с красивым, теплым и необычайно прочным мехом. Мура — так назвали эту новую крысу — имеет двадцать пять сантиметров в длину и как будто даже симпатичную наружность. Селекционная карточка муры держится под строжайшим секретом. Ценность!

К скольким такого рода ценностям мы просто еще не подобрали ключа?

Все, казалось бы, ненужное, даже вредное можно с пользой вовлекать в хозяйственный комплекс. Это относится и к отходам самого производства, которые сейчас так ухудшили экологическую обстановку. Вот, к примеру, несколько новых зарубежных патентов. Изношенные автомобильные шины можно опускать в жидкий азот, а потом обрабатывать на молотковой нельнице. Полученные таким способом мелкие гранулы резины, будучи добавленными в асфальт, делают его температуроустойчивым: он не плавится в жару, не трескается в мороз. Те же самые покрышки и старая обувь при другом способе обработки служат добавкой к пластику, который применяется в обувной промышленности. При этом свойства обуви улучшаются, а себестоимость ее значительно снижается.

Еще пример. После обработки металлов серной кислотой образуются опасные токсичные растворы. Венгерские ученые предложили электролитически разлагать эти вредные отходы производства. Результат: на Салготарианском ме

таллургическом заводе, где уже внедрен новый метод, получены первые десятки тысяч тонн серной кислоты и чистого железа! Так ядовитые, губительные для природы и человека отходы стали ценным «сырьем».

Подобных примеров масса. Экономическая эффективность индустрии вторичного сырья — одна из самых высоких в промышленности: на один рубль капитальных вложений в среднем приходится восемь рублей прибыли!

Таким образом, экономическая выгодность утилизации отходов, постепенного перехода к замкнутому циклу переработки веществ не подлежит сомнению. Но почему же тогда этот процесс развивается темпами, явно не соответствующими серьезности экологической ситуации?

Один только поясняющий пример. Количество используемого в хозяйстве железа всегда ограничено. Действительно, зачем производить, скажем, 500 миллионов тонн стали, когда потребность промышленности не превышает 100 миллионов тонн? Это тем более не нужно, что эксперты уже бьют тревогу: к такому-то году в мире истощатся запасы такого-то металла (железа — не скоро, а вот меди, серебра и. некоторых . . других цветных металлов уже через 20—30 лет)₀ Казалось бы, в этой ситуации промышленность тем более должна быстро переходить на замкнутый, насколько это вообще возможно, цикл потребления металла. Однако в прогнозах развития металлургических отраслей это обстоятельство не привлекает пристального внимания, отчего, между прочим, усиливается диспропорция структурных составляющих искусственного комплекса. Строятся новые рудники и металлургические заводы, осваиваются новые месторождения, растрачиваются колоссальные материальные и трудовые ресурсы, а в то же время... С развитием научно-технической революции ускоряется моральное старение технологического оборудования, а в связи с интенсификацией производственных процессов — и его физический износ, отчего все большая часть уже использованных изделий из того самого металла идет в отходы, отбросы. По логике объемы промышленной продукции вторичной металлургии уже сейчас должны расти быстрее, чем первичной, и в конечном счете производство металла перейдет на замкнутый цикл — металлолома должно хватать для металлургических заводов. Новое производство будет в этом случае лишь восполнять необратимые потери.

Но так должно быть по логике, в действительности же все происходит наоборот. Прогнозируется увеличение производства первичного металла, а вторичный рассматривается почему-то как обязательное, но ненужное приложение. Почему?

Когда начинаешь анализировать, чем же вызвана такая неприязнь со стороны промышленности, отраслевой науки к проблемам утилизации, к проблемам комплексности, то замечаешь, что отрасли сплошь и рядом невыгодно решать эти проблемы. Зачем возиться с хламом, когда есть готовые, типовые проекты металлургических комбинатов, рудников? Традиционный путь наращивания новых мощностей кажется не только более простым и привычным, но и более выгодным.

И во многих случаях он действительно более выгоден, если считать расходы и доходы, замыкаясь в рамках отрасли, — некомплексно. Ведь тогда из подсчета выпадает тот ущерб, ко

Ю