Вокруг света 1976-03, страница 72

Я не сказал существенного: у Арташеса Петросяна одна рука, кисть другой он потерял на берегу реки Жиздры во время войны.

— Вот этими молотками... — Арташес показал на заваленный инструментом стол. — Ошибаться нельзя. Надо сразу делать правильно. Вот смотрите.

И он стал, постукивая по камню молоточком, отбивать крошку за крошкой.

— Сколько же времени вам нужно, чтобы изготовить такую тарелку? — поинтересовался я.

— Если работать каждый день по нескольку часов, то за полгода можно сделать.

Когда собственными глазами увидишь, как камень поддается рукам человека, начинаешь понимать, что и Гегард был создан такими же руками.

Поразительное зрелище — Гегард! Старинный монастырь находится в часе езды от Еревана. Церковь, монастырская стена, весь архитектурный комплекс Гегарда возведен в XIII веке. За церковью, как бы замыкая ущелье, стоят базальтовые скалы. Обыкновенные на первый взгляд скалы. Но, оказывается, в них высечены две громадные церкви. Вырубать их начинали сверху... Сначала вырубили круглую дыру размером с колесо телеги, углубили ее (барабан купола), затем стали расширять. Удар за ударом, крошка за крошкой, день за днем, год за годом, и вот — большая церковь. Тогда уже, говорят, прорубили к ней сбоку длинный коридор — вход.

Под этой церковью расположена другая. В углу верхней, там, где, видимо, был слишком тонкий пол, обвалился камень, и образовалась дыра — пролезть мальчику. Так что из верхней церкви можно теперь заглянуть в нижнюю. Сейчас своды и стены обоих помещений пересекает вертикальная трещина. Была она в монолите или образовалась позднее, сказать трудно. Однако трещина только украшает храмы, по ней идет зеленая полоса мха. Освещаются эти вырубленные в скале помещения круглым окном сверху. Когда солнце стоит высоко, здесь довольно светло. .

Пещерные церкви Гегарда не просто каменные мешки, это хорошо продуманные помещения с бассейнами для стока родниковой воды, колоннами, алтарем и приделами, украшенными резным камнем. Хачкары тут вырублены прямо в монолите.

Продуманность ли форм этих храмов и точные расчеты древних архитекторов, материал ли, может быть, еще что — не знаю, но только никогда и нигде не приходилось мне встречать такой акустики, как здесь. Сказанное слово долго и низко гудит под сводами. Вот бы послушать тут древние армянские песни в исполнении мужского хора! Никогда, верно, не забудешь.

Читал, говорили: «церкви, вырубленные в скале». Но не мог понять до конца, что же это такое, пока не увидел сам, как рубится крепкий камень. Зубилом. Молотком. По миллиметру. День за днем. И в результате — Гегард или стоящая в Музее народного творчества ажурная ваза.

Камень в Армении издавна связан с водой. В прошлые времена здесь высекали из него вишанов — богов, охраняющих воду. Родникам по традиции приписывались чудодейственные свойства, их берегли, за ними ухаживали. Сейчас в Армении насчитывается около 7500 родников. В благодарность за утоление жажды, за приносимую прохладу, за орошение виноградных лоз люди любовно украсили вытекающую из земли воду, еще раз соединив ее с камнем.

Обычно селения в Армении «озникали если не у реки, то обязательно у родника. Гораздо реже воду подводили издалека по скрытым в земле керамическим трубам или подземным галереям. Такое бывало в тех случаях, когда главным в выборе места оказывались соображения военного характера. В крепость Анберд, скажем, вода шла по зарытым в землю трубам свыше четырех километров, а в крепость Ани подавалась за десять километров. Враг мог разрушить трубы, поэтому каждая крепость, каждое селение имели свои водохранилища, устроенные обычно также под землей. Их высекали прямо в камне, а стены этих бассейнов покрывали водонепроницаемой штукатуркой.

Родник всегда был местом сбора жителей селения, местом, где можно поговорить, обменяться новостями, повидать соседей. В горных селениях такие своеобразные клубы у родников можно наблюдать и сегодня. Даже если это не родник, а просто водопроводный кран. Кстати, слово «кран» на армянском языке означает то же самое, что родник, и звучит так же: ахпур.

Родники в Армении оформлялись всегда как памятники ка

ким-нибудь людям или событиям. В средние века они прославляли ктиторов, то есть тех, на чьи средства были сооружены. Обычно это были . князь, купец или священник. Надписи на камнях поясняли, о ком надо помнить и за кого молиться, отведав ключевой воды. В старину камнетесы и камнерезы вообще любили оставлять надписи. Я как-то обратил внимание на надпись, сделанную на стене монастыря Ованаванк (XIII век). Один знающий человек перевел ее приблизительно так: «Когда я обтесывал этот камень, проходила женщина и дала мне напиться воды. Этот камень я посвящаю ей». На другом камне было написано: «Я просил у нее воды, а она принесла мне яйцо. Яйцо я положил в раствор». Голоса веселых людей из глубины семи веков...

Традиция высекать надписи на родниках-памятниках и называть имена людей, в честь которых они сооружены, прошла через многие века, пришла и в нашу жизнь. Только выглядит она несколько иначе. Родники-памятни-ки сооружаются теперь, скажем, у могилы создателя армянского алфавита Месропа Маштоца или в память выдающегося ашуга Саят-Нова. На камнях армянских родников последнего времени можно прочесть как изречения великих людей, так и слова, полные мягкого юмора: «Слово — взрослым, вода — детям». Пусть, мол, попьют дети, пока вы, взрослые, обсуждаете свои проблемы.

В детском парке Еревана стоят родники, каждый из которых посвящен кому-то из героев Великой Отечественной войны. Наклонится человек, чтобы попить водички, и прочтет имя героя. Память.

И еще одно соприкосновение воды и камня. Поскольку в Араратской долине родников не было, воду тут брали прямо из реки. Порою она была мутной и не годилась для питья. Тогда из туфа вырезали отстойники. Вода постепенно просачивалась через пористый камень и очищалась. Отстойники бывали простые — в виде корыт, а иногда украшенные. Я видел отстойник, вырезанный из розового туфа сыном Арташеса Петросяна — Генрихом Петросяном. Это была метровая ваза на трех ножках, под ней стояла посуда, в которую стекала прозрачная влага. Так камень здесь служит воде, а вода — камню.

Армения

70