Вокруг света 1976-04, страница 10

Быстрый пересмотр знаний —< характерная черта нашего времени.

Итак, космические снимки заставили нас круто изменить представления о том, как выглядит Венера. Днем на ней настолько светло, что камни отбрасывают хорошо различимые тени. Сами эти камни, как явствует особенно из первого снимка венерианской поверхности, остроугольны, что говорит об их несомненной молодости. Таким образом, мы вправе ожидать, что Венере присущ разнообразный, местами, очевидно, резко рассеченный рельеф, так как запечатленная на снимке свежесть каменных изломов означает довольно интенсивную активность венерианских недр, при которой рельеф не может быть сглаженным.

Но активную тектоническую деятельность трудно представить без частых явлений вулканизма. А как мы знаем по Земле, при извержении вулканов в тех или иных количествах обязательно выделяется водяной пар. Морей и океанов на Венере нет и быть не может — слишком высока температура. Значит, все выделения водяного пара должны были сосредоточиться в атмосфере. Но наши станции ничего подобного в воздухе не обнаружили. Более того! Допустим, водяной пар распался, а выделившийся водород ушел в космос — это вполне возможный процесс. Однако тяжелая разновидность водорода — дейтерий покинуть атмосферу не мог, Но и его мы не смогли обнаружить в облаках. Получается нечто уж вовсе странное: ве-нерианские недра практически не выделяли и не выделяют ни водяных паров, ни свободного водорода! Это что же — Венера изначально безводная планета?!

При всем при том совсем уж вычеркнуть «ве-нерянина» из списков возможного тоже рано. Некоторые ученые отводят ему место не на поверхности планеты, а все в тех же облаках. И в самом деле: в их верхних слоях температура, по-видимо-му, что-то около минус 30 градусов. Значит, есть зона, температурные условия которой для жизни вполне приемлемы. Высока и плотность среды. Как в море... Нет кислорода? Но первые организмы Земли развивались как раз в бескислородной среде и не на суше, а в море. И почему бы бактериям или им подобным простейшим организмам не парить в облаках, подобно тому, как планктон плавает в «подвешенном» состоянии в морях нашей родной планеты?

Я, правда, не сторонник этой гипотезы и привожу ее лишь в качестве примера того, насколько еще неопределенны наши знания о Венере. Жизнь в венерианских облаках маловероятна из-за явного дефицита все той же воды. Правда, спектроскопические исследования как будто говорят, что верхние облака Венеры состоят из капелек серной кислоты. В таком случае вода легко могла оказаться связанной с серной кислотой. Микроорганизмы, которые неплохо себя чувствуют в подобной среде, известны. Так что воздержимся от заключения.

Неподалеку от нас — менее, чем в ста миллионах километрах, — находится Меркурий. Казалось бы, столь близкий сосед, да еще ярко освещенный Солнцем, должен быть хорошо нам знаком. Не тут-то было! Даже в периоды, когда его в принципе можно было бы наблюдать невооруженным глазом, увидеть Меркурий очень нелегко; он появляется над земным горизонтом перед самым восходом Солнца, а заходит, как только на нашей планете воцаряются сумерки. А при дневном освещении, естественно, его и вовсе не видно. Кроме того, Меркурий очень мал: вся планета легко поместилась бы у нас на Земле, посреди Атлантического

океана, даже не касаясь его берегов. Так что немало профессиональных астрономов вообще никогда эту планету не наблюдали.

И на самых лучших фотографиях до последнего времени Меркурий выглядел крошечным ватным комочком, на котором не разглядеть никаких деталей. До последнего времени, но не сегодня. За 1974—1975 годы американские АМС трижды посетили окрестности Меркурия. («Окрестности» теперь уже в буквальном смысле слова: точка максимального сближения межпланетной станции с загадочной планетой в последнем запуске находилась всего в 720 километрах от ее поверхности. Только за двое суток существования «телемоста» Меркурий — Земля около 500 фотографий планеты пронеслось к нам через просторы вселенной. Этого оказалось достаточно, чтобы произвести подлинную революцию в наших знаниях о Меркурии.

На новейших фотографиях Меркурия различимы объекты, поперечник которых — всего несколько сотен метров, так что, будь там футбольное поле или городское здание покрупней, ему бы спрятаться от наших глаз никак не удалось. Но нет на этой планете искусственных сооружений. Зато природа постаралась украсить ее по-своему.

Удивительнейшие из этих «украшений» — гигантские эскарпы, извилистые складки, уступы и утесы высотой... более трех километров! И тянутся эти «гулливеровы окопы» на сотни и сотни километров, небрежно пересекая многочисленные кратеры, которыми лик Меркурия усыпан почти так же, как и Луны.

Что за титанические силы вызвали к жизни подобные не известные более нигде разломы, складки и надвиги на меркурианской поверхности? Пока об этом можно только гадать, но наиболее правдоподобно выглядит такое предположение.

Первоначально Меркурий, как и другие планеты, был раскаленным телом. Но отличие его от всех других членов нашей солнечной системы (насколько мы их сегодня знаем) в том, что под сравнительно тонкой оболочкой лежит огромное железное ядро, составляющее чуть ли не половину всего объема планеты и не менее 70 процентов ее массы. (Для сравнения: ядро Земли занимает менее одной шестой ее объема.)

Когда около четырех миллиардов лет назад Меркурий начал остывать, железное ядро его претерпело большое сжатие, и силикатной коре, под которой как бы стала исчезать опора, пришлось резко «съежиться». Результат — прямо-таки не планета, а «моченое яблоко». Так или иначе, но открытие невиданных эскарпов явилось для ученых полной неожиданностью. Видимо, поэтому они и присвоили этим складкам и уступам имена трех кораблей, которые сделали исторические, потрясшие современников открытия у нас на Земле. Так на первой карте Меркурия появились названия «эскарп * Санта-Мария» — в память о плаванье Колумба, «эскарп Индевор» — в честь судна, на котором капитан Джеймс Кук исследовал Тихий океан, и «эскарп Восток», говорящее о том, что и в космосе не забыт антарктический подвиг беллинсгаузенского экипажа.

Помимо эскарпов, никаких иных признаков геологической активности в масштабе всего Меркурия до сих пор не обнаружено. А ведь теперь наука располагает хорошими снимками почти половины поверхности планеты, в том числе не только всей щедро освещенной Солнцем ее части (включая и район Южного полюса), но и значительной части полушария, лежащего во тьме.

8