Вокруг света 1976-05, страница 47

на исторический факультет, затем в аспирантуру, и вот уже много лет работает в секторе археологии и нумизматики Академии наук Таджикской ССР. Он прекрасный полевик и разведчик. Чутье земли — неотъемлемое качество классного раскопщика — у него, мне кажется, врожденное. И если уж он «заболел» буграми, значит, что-то там есть.

Несколько лет назад работала в этих краях гидрогеологическая экспедиция, и Василий Марьенко, техник, случайно наткнулся на эти бугры, на которых увидел черепки древней керамики. Василий сообщил об этом душанбинским археологам — и после разведки, которую Виктор провел со своим коллегой по институту Т. Атахановым, он и вызвал меня.

...Мы поднялись на холм, и Виктор жестом завоевателя показал мне... город. Я увидел и башни оборонительной стены, и древние здания — дворцы? храмы? жилье?..

Но вот закатное солнце ушло за гребень холма, исчезли резкие тени — и снова перед нами была пустынная холмистая равнина.

— Виктор, — сказал я, — надо созвать начальников отрядов, групп и обсудить.

Через несколько дней «археологический консилиум» собрался. Предстояло решить: начинать раскопки или нет? Дело в том, что на юге республики несколько тысяч памятников, а археологических сил, увы, хватает на три-четыре. Как часто бывает на консилиумах, мнения разделились. Но надо было принимать решение. И мы решили: «Будем пробовать».

Надо сказать, что, помимо интуиции, к такому решению склоняло и местоположение крепости (в ее существовании не сомневался никто). Она расположена в узкой части долины Кафирнигана, между Кобадианским оазисом и Гиссарской долиной. Ранее здесь пролегал большой торговый путь — одна из нитей, связывающих центральные области Средней Азии, где находилась ее важная историко-культурная область — Согд, с югом страны и далее с Афганистаном и Индией.

Конечно, прежде чем начинать большие раскопки, следовало многое уточнить. Вместе с заведующим сектором археологии и нумизматики Душанбинского института истории В. А. Рановым мы быстро перебрали сотрудников, которые были свободны летом. Али Абдуллаев, которому, словно в награду за его южную экспансивность и удивительную жизнера

достность, всегда везло, имел в расписании полевых работ двухнедельное «окно». Мы выбрали один из бугров, и через некоторое время я получил уже в Москве письмо: «Шурф вошел в развалины постройки, внизу есть остатки сгоревшего дерева».

Широкие раскопки на Калаи-Кафирнигане начались осенью. В. Соловьев обнаружил стены постройки — большого квадратного зала, перекрытие которого поддерживали четыре деревянные колонны. Вдоль стен были вытянуты двухступенчатые возвышения — суфы, против входа они имели выступ, «эстраду». В центре помещения был постамент, на котором стоял жертвенник с негасимым огнем. Быть может, искра от этого огня подожгла деревянные части здания. Запылали колонны, деревянные балки. Затем под тяжестью глиняной обмазки обгоревшие части рухнули, огонь погас. Это произошло в VII веке нашей эры... Сейчас,, освобожденные от грунта, тщательно расчищенные скальпелями и кисточками, эти деревянные детали лежат на полу.

На широких арчовых досках вырезаны геометрические и растительные орнаменты. На черной поверхности переплетаются виноградные лозы с листьями, «усиками», тугими гроздьями, словно снятыми с соседнего виноградника: сожмешь — брызнет сок. На двухметровом панно — два идущих навстречу друг другу павлина.

Под недремлющим оком Соловьева здесь священнодействовали Наталья Симакова и ее подруги, студентки Таджикского универси* тета, московский инженер Людмила Георгадзе, бригада художников — энергичная Неля Гребнева, выдержанный и быстрый Владимир Толстиков, основательный Виталий Георгадзе, невозмутимый Ю. Тильман. Все время что-то измеряла, борясь со своей слетающей соломенной шляпой, архитектор Надежда Смолина, пытаясь «ощутить древний интерьер». Этим залом мы занимались весь 1974 год. И когда я проанализировал материалы и находки, стало ясно, что внизу, под раскопанными помещениями, должны находиться другие, более ранние, построенные почти две тысячи лет назад. Решили пока их не трогать.

В том же году были начаты раскопки и в других частях городища.

Выяснилось, что застройка крепости носила вполне городской характер. Вдоль улиц, близко друг к другу, стояли жилые многокомнатные дома. В одном из них мы открыли мастерскую с небольши

ми домницами для плавки металлов. Здесь же стояли громадные сосуды — хумы, служившие для хранения припасов. В комнатах нашли различные изделия из металлов и камня, монеты.

В августе 1975 года начался второй сезон раскопок. Постепенно собрались все сотрудники, почти три десятка человек — душан-бинцы, москвичи, ленинградцы. Были ежедневные купания в ледяной воде Кафирнигана, потрясающее многоцветье облачных закатов, веселое застолье ноябрьских npa-здников, словом, это была настоящая экспедиция. Было лишь двое недовольных — шофер и повариха: первый не успевал завозить продукты из Душанбе, вторая — готовить на всю эту орду, отличавшуюся, как они считали, прожорливостью саранчи.

Но все это лишь дополнение к напряженной работе. Подъем в шесть утра. Без четверти семь лагерь пустеет — все направляются на раскоп — до него 800 метров, поэтому идем пешком. Каждый археолог несет в руке тешу— маленький тесловидный топорик, орудие местных плотников, взятый на вооружение среднеазиатскими археологами. Реставраторы движутся особняком с какими-то бидончиками и таинственными для археологов инструментами. Художники и архитекторы — с досками и складными стульчиками. Чуть ли не бегом несутся студенты-практиканты. Нас обгоняют на мотоциклах и велосипедах рабочие, едущие из своих домов.

Ровно в семь — начало работы. Дирижировать всем этим оркестром нелегко. На одном раскопе не хватает рабочих. Барахлит паяльная лампа — нельзя разогреть парафин для пропитки дерева. Бульдозериста совхозное начальство перебросило на дальний участок, и он к нам не пришел. Какая-то путаница в нивелировке. Сторож отказывается оставаться на ночь, уверяя, что с соседнего мазара (кладбища) приползают змеи и глаза их страшно сверкают в темноте... Постепенно все удается наладить, даже со сторожем. Кроме того, надо помочь молодой сотруднице найти «потерявшуюся» стену («шла, шла нормально, а затем исчезла»), с другим сотрудником вместе разобраться в арочной конструкции, описать новые куски резного дерева. И еще, и еще, и еще... Словом, не соскучишься!

Но у меня прекрасные помощники. Я уже писал о Викторе Со

45