Вокруг света 1976-08, страница 10
вались; как быть, если власти объявят только что закончившийся учебный год — «белым годом» (мы еще вернемся к этому термину). А пока, повторяю, ясно одно: мощное студенческое движение против разработанной правительственными кругами реформы высшего образования, движение, имевшее немало шансов на успех, победой не увенчалось. Вернемся в Латинский квартал, каким он был несколько недель назад. Колонны студентов волнами набегают на левый берег Сены — растекаются по Латинскому кварталу, Сен-Жерменскому предместью, Монпарнасу... Цвета флагов, колышущихся над рядами, я уже назвал. Разберемся, что это такое. Черные флаги — анархисты. Зеленые — «эколожи-сты», последователи бывшего кандидата в президенты профессора Рене Дюмона, горячего приверженца охраны окружающей среды. Вопросы экологии всерьез волнуют студентов. Это не удивительно. Над городом постоянно висит облако автомобильных выхлопов. Сена превратилась в мертвую реку. Как ropj?--ко шутят парижане, воды в Сене ровно 50 процентов. Под красными флагами могут идти не только сту-денты-коммунисты или представители ЮНЕФа, но и леваки из «Революционной коммунистической лиги», возглавляемые Аленом Кривином (не следует обольщаться насчет «р-р-революционного» названия), и члены маоистских группировок. Понять, кто есть кто, весьма трудно, особенно поначалу... А вот что такое МАРК? Над головами манифестантов — плакат «Предпринимателей — вон из университетов!» и транспарант с пояснением: «МАРК стал МАСом». Чтобы не запутаться, сразу поставлю точку над «и»: МАРК— это сокращенно «Движение действий и критических исследований». Так до недавнего времени именовала себя одна из организаций, но в разгар студенческих выступлений она сменила название, стала «Движением профсоюзных действий» короче — МАСом. Эта группа близка к ФДКТ, второй после ВКТ (Всеобщей конфедерации труда) профсоюзной организации страны, во многом отражающей взгляды Объединенной социалистической партии. Дальше KJIЕРЮ — «Комитет связи между студентами по обновлению университетов» — левацкая группировка, мечущаяся между другими леваками. КОЗЕФ — близкий к социалистам «Комитет за создание профсоюза французских студентов»... Есть и второй ЮНЕФ, объединяющий троцкистов, которые откололись от ЮНЕФа первого. Словом, потеряться легче легкого. А ведь пока названа только часть организаций из разномастного левого блока. За «лигой» Кривина часто плетутся гошисты из группы «Революция!». Прочие... Очень раздроблено левое студенчество во Франции. И в этой дробности — величайшая его беда. Чем больше всяких комитетов, групп и группок, тем меньше боится студентов реакция. Буржуазные политики на словах очень охотно «солидаризуются» с молодежью, делают вид, будто готовы передать ей бразды правления. Не сейчас, конечно, но когда-нибудь... Плачевно и то, что «ударные» действия гошистов отпугивают, отталкивают колеблющихся студентов от участия в борьбе. Когда леваки швыряют камни в окна, бьют витрины, колотят, шествуя по улицам, в жестяные тазы и котелки, малюют краской на стенах домов огромные лозунги, — результат всегда один: ряды противников забастовки естественным образом растут, обыватель приходит в ярость, кричит о распущенности молодежи, ратует за применение крутых мер, а полиция имеет основания пустить в ход вооруженную силу. Студентов — теперь уже всех, а не только леваков, — встречают дубинками, прикладами, гранатами со слезоточивым газом. Поэтому многие манифестанты предусмотрительно надевают мотошлемы. Научены опытом... Над головами бастующих стрекочут вертолеты: с высоты легче определять «смутьянов» и выделять среди них вожаков — тех, кому позже будет предъявлено обвинение в организации беспорядков... Теперь бросим взгляд, кто собрался по ту сторону баррикад. Там располагаются не только правительственные «силы порядка». С противоположной стороны — и фашисты из движения «Группа — союз —защита» (ПОД), и крайне правые из «Межуниверситетского .национального союза», и «умеренные» из «Комитета по связи между студентами Франции» (КЛЕФ)... «БЕЗРАБОТНЫЕ? НЕТ!» Французская пресса часто сравнивает нынешнюю забастовку с волнениями мая 1968 года. Сравнение одновременно справедливо и несправедливо. Прежде чем мы сделаем попытку разобраться, чтб происходит сейчас, вспомним основные события восьмилетней давности. Волнения начались, в сущности, не в мае, а в ^ марте 1968-го, в университете парижского пригорода Нантера. А третьего мая полиция разогнала студенческий митинг в Латинском квартале. Студенты выступали против косной структуры высшего образования, против устаревших учебных планов, дискриминационных правил на экзаменах, требовали отменить кастовые привилегии в университетах, расширить сеть учебных корпусов, увеличить число преподавателей (некоторые группы в университетах достигают... сотни человек). Полиции удалось справиться с митингующими. Но тут случилось непредвиденное: большинство вузов Франции объявили протест. Впервые за 700 лет своего существования Сорбонна... закрылась. Были демонстрации, многотысячные митинги, шумные дебаты по поводу «культурной революции», баррикады, полицейские дубинки, слезоточивый газ. Около тысячи студентов получили ранения. А когда рабочие Парижа поддержали студентов и влились в ряды демонстрантов, правящие круги сочли положение слишком серьезным и объявили о реформе высшего образования. Парижский университет был поделен на 13 независимых университетов, рассеянных по всей столице. Только семь из них остались в Латинском квартале. Итак — децентрализация. А что еще? Еще — некоторая автономия уни» верситетов. И все... Весной 1976 года рабочие, служащие, инженеры и техники, прогрессивные партии тоже поддержали студентов, и поэтому массовый характер нынешних выступлений вполне можно сравнить с маем шестьдесят восьмого. Взять хотя бы четверг, 15 апреля: сорок тысяч манифестантов в Париже, пять тысяч в Бордо, четыре тысячи в Марселе — все поддерживают лозунг ЮНЕФ-«Ренуво» — «За координацию действий бастующих факультетов!» И итог: сотни петиций в адрес правительства, только в Париже около двух сотен арестов, множество раненых. Учтем, что это лишь один день. А за долгие месяцы забастовки занятия прекращались во всех университетских центрах Парижа и Парижского района, бастовали студенты Тулузы, Амьена, Ренна, Лиона, Гренобля, Марселя, Бордо, Клермон-Феррана, Ниццы, Нанси... На центральных улицах крупных городов страны то и дело появлялись многолюдные студенческие демонстрации. И наиболее популярный лозунг в рядах их участников был следующий: «Студенты? Да! Трудящиеся? Да! Безработные? Нет!» Здесь наконец-то пора вникнуть в причины движения и понять его цели, кстати, во многом отличные от целей 1968 года. Объявлять забастовки, выходить на улицы студентов Франции заставляет серьезная тревога за свою судьбу: безработица среди молодежи растет катастрофически, дипломы обес 8 |
