Вокруг света 1976-08, страница 28

лась в сторону недалекого поселка из глинобитных хат и хворостяных шалашей, где жили непрйкасаемые. Дело продолжалось Недолго — жилища были либо разрушены, либо сожжены, все, кому не удалось убежать, избиты, в том числе женщины и дети. Трое в свалке погибли.

Приехала полиция, началось длительное расследование, которое прояснило причину трагедии. Чамары «провинились» тем, что отпустили усы и загнули их кончиками вверх. В Индии издавна ценят тот мужественный вид, который человеку придают усы, и раджпуты и другие высшие касты ¹ всегда носят усы именно так, ибо, если кончики загнуты вверх, всем ясно, что ты отважен, смел и независим. Неприкасаемые тоже могут отпускать усы, но никоим образом так, как это делают высшие касты. Они тогда становятся похожими на раджпутов — людей высокой касты, а это-то особенно возмутительно!

Случись это лет тридцать назад, полиция просто не стала бы заниматься этим делом. Да и вообще произойти бы это тридцать лет назад не могло: неприкасаемым просто не пришло бы в голову закручивать усы кверху.

УЗЫ ДЖАДЖМАНИ

В этом трагическом случае, как в капле воды, можно увидеть то, что изменилось в индийской деревне, и то, что в ней остается по-прежнему. А индийская деревня была до сих пор отдельным миром — непохожим ни на индийский город, ни на деревни в других частях света.

...От индийцев-горожан часто слышишь, что под конец жизни они хотели бы перебраться жить в деревню. В их рассказах она выглядит обычно тихим спокойным уголком, чуждым суете и нервотрепке большого города, идиллическим местом, где царят порядок и гармония.

Внешне деревня и впрямь производит идиллическое впечатление: окруженные зеленью домики под черепичными крышами, подернутый ряской сельский пруд, небольшой храм. Здесь не увидишь бездомных, которыми кишат индийские города, — отчаявшихся, голодных, не имею

¹ О кастах мы писали в № 3 «Вокруг света» за 1973 год —• «Миф и реальность касты». (Прим. ред.)

щих буквально ничего людей, укладывающихся спать на заплеванных, грязных тротуарах. Нет городского шума и сутолоки, неразберихи, машин, рикш, велосипедистов и пешеходов, забивающих перекрестки... В отда лении от деревни ютятся глинобитные хижины и шалаши неприкасаемых. И хотя выглядят эти жилища куда менее капитально, чем строения, окружающие деревенскую площадь, в городах тысячи людей могли бы лишь мечтать о такой крыше над головой.

В деревне — и это многим в Индии импонировало — действительно мало что менялось до недавнего вреодени*

...Ученые часто поражаются тому, как рационально устроен любой живой организм. Индийская сельская община еще до недавнего прошлого была таким организмом, все части, все колесики которого были отточены тысячелетиями и идеально притерты. Каждый человек, каждая группа людей, каждая «клетка» дополняли друг друга и имели в ней свое место, свои права и обязанности. Но права и места эти были — и во многом остаются — для всех разными.

Чтобы понять это, посмотрим, кто живет в обычной индийской деревне. На первый взгляд все ясно: больше всего в деревне земледельцев, или, чтобы быть точнее, людей, принадлежащих к земледельческой (следует понимать — землевладельческой) касте. Каста эта — «чистая», хотя и не самая высокая в индуистской иерархии. (Иногда, впрочем, в деревне больше брахманов-жрецов или раджпутов-воинов, но тогда людям этих каст принадлежит земля.) Кроме землевладельцев, в деревне живут люди других каст: ремесленники — плотники, кузнецы, ткачи, маслобои; общинные слуги — прачки, цирюльники, сторожа, посыльные, кожевники-чамары, уборщики нечистот. В любой деревне есть и брахман — жрец деревенского храма, есть лавочник (он же по совместительству и деревенский ростовщик). Бели следовать элементарной логике, то земледельцы, очевидно, обрабатывают землю, брахман молится богам, цирюльники стригут и бреют, сторожа сторожат, а кожевники — чамары — производят различные изделия из кожи.

Но если почти треть населения состоит из кожевников, возникает вопрос: кому они, собствен

но, шьют сандалии в не привыкшей к обуви индийской деревне? В том-то и дело, что чамары в массе своей вовсе не работают с кожей, они просто принадлежат к касте, в обязанности которой входило среди прочих занятий убирать падаль и сдирать с нее шкуру. Занятие это, с точки зрения индуизма, нечистое, а люди, которые выполняют такую работу, принадлежат к самому низкому слою — неприкасаемым. В традиционной общине они лишены прав, но зато на них лежат самые неприятные и тяжкие обязанности: например, батрачить на полях людей из «высоких» каст.

"Часть своих полей землевладельцы сдавали в аренду людям победнее из своей же касты или людям из касты пониже, но тоже «чистой земледельческой». Неприкасаемым земли не сдавали — разве что самый малый и неудобный клочок, — они работали на чужих полях.

Но и отказать низкокастовым в работе землевладелец не мог. Тот же обычай не позволял его жене стирать белье — на то есть прачки, плуг всегда выковывал и чинил кузнец, даже если ремонт был незначительный. И никто не мог лишить цирюльника права и обязанности стричь людей, никто не сторожил свое поле, потому что это наследственная обязанность деревенского сторожа, точно так же, как никто, кроме брахмана, не должен был служить богам или учить детей.

Все были связаны друг с другом, никто не мог обойтись без другого, и это связывало население деревни в единый организм. В Индии эта система называется «джаджмани», что приблизительно можно передать как «взаимные услуги». Хозяева делили между собой слуг, а слуги — хозяев. Они могли сдать место у своего хозяина в аренду другому слуге или даже продать его.

Я обязан дать тебе работу, а ты обязан работать у меня; я обязан платить тебе за эту работу, а ты обязан довольствоваться той платой, которую я тебе даю. Ибо все это от бога, всегда было и всегда будет...

ДХАРМА ПЛОТНИКА

Обор урожая — работа тяжелая, но радостная. Глазом видно, что вложенный в землю труд не пропал даром, что не погубила урожай засуха, что будет

26