Вокруг света 1976-09, страница 65

Достает Василий гранату-лимонку, зажимает в правой руке.

— Уходи, уходи, капитан, — приказывает.

Тот послушался, подчинился.

Тогда Кабаргин срывает колечко. Отпустить предохранитель ему осталось, чтоб граната разорвалась, и все. Потом сам садится на снег.

— Теперь ползите, гады! Хоть медленно, хоть быстро. Только поближе, поближе ко мне. А вот когда я решу, что хватит, я разожму пальцы, и половины из вас сразу не будет. Ну! Коли поняли — сидите смирно.

Потом сунул руку с лимонкой за пазуху чтоб не замерзла рука, и держал бандитов в страхе, пока я пробивался в кабинет к Пузырю, разговоры вел.

Приехал я тогда, конечно, с подкреплением — все хорошо...

И вот с той поры болеет Вася. Дорого ему дались те минутки. Подошли рыбаки, помогли нам охранять арестованных. Пригласили

байбиче — ну, пожилую женщину, чтобы обыскать женщин. Обнаружила байбиче у них в шальва-рах восемьдесят тысяч рублей денег. Пока шел обыск, со станции приехал Таукэ и привез еще одного бандита. В куржуне у него нашли по три паспорта на каждого из банды: полугодовой, годовой и трехгодичный, на чужие фамилии; подделанные справки из канцелярии отряда.

Обыскали мы всех еще раз тщательно. Когда подошел я к Исмагулу, он вдруг сказал:

— Я про Оморова, про Макэ хочу сказать...

Чувствую — свело скулы от ненависти, проговорил сквозь зубы:

— Что ты хочешь сказать...

А сам Васю подозвал, чтоб стал меж мной и Исмагулом. На всякий случай. Ну как не сдержусь.

— Говори. Говори про Оморова Макэ, которого вы убили...

— Оморов потому погиб, что Кадыркул не хотел пойти с ним на свиданье. Нам передали —

Макэ поговорить с нами хочет. А Кадыркул ему засаду устроил.

— Для трибунала это не доказательство твоей невиновности.

— Я не о том, чтоб во внимание принимали. А как все было. Чтоб вы знали.

— Буду знать... Запомню на всю жизнь. Дядя ваш, Абджалбек где?

Опустил голову Исмагул:

— Не знаю... Какой он дядя — бросил нас...

— Свинье не до поросят, когда на огонь тащат.

Отошел было Исмагул, обернулся:

— Мйкэ нам кричал. Звал. Мы на голос шли...

— Замолчи! — заорал я. И спасибо Васе — отвел меня в сторону.

Вот и все. Потом было следствие, суд. Каждый получил по заслугам. Но ведь следствие не мы ведем.

Абджалбек? Конечно, потом поймали. И это совсем другая история.

и лип кое-где возвышались лиственницы с мохнатыми ветвями. Время от времени кто-нибудь из студентов делал несколько поспешных шагов в сторону, срывал горсть ягод малины, черемухи или шиповника и снова догонял группу.

Более двух часов медленно брели по лесной тропе, внимательно осматриваясь по сторонам. Наконец тропа сузилась, стала едва видной. Лес заметно изменился: больше стало лиственницы и ели. Кое-где мы уже с трудом продирались через кусты, густо переплетенные лимонником.

Вдруг идущий впереди проводник остановился и, показывая взглядом на опушку леса, чуть слышно сказал:

— Хато-охто!

В десяти шагах от нас поднимался метровый побег с верхушечным соцветием. В нижней части его можно было различить темно-ко-ричневые чешуевидные листья. Побег, листья, соцветие с цветками — буровато-зеленые с оранжевыми пятнами — удивительно гармонировали с окраской соседних кустов и трав. Стоило лишь на секунду отвести взгляд в сторону — и побег пузатки скрывался. Требовались минуты, чтобы снова, не сходя с места, поймать взором замаскировавшееся растение.

Мои помощники бережно срезали и заложили побег в гербарную сетку между сухими листами газеты. Осторожно разрыли руками

почву вокруг побега. Корневище показалось у самой поверхности. Верхняя вздутая часть его даже чуть приподнималась над почвой.

— Не оторвите деток от матки! — предупредил Михаил Захарович.

Осторожно отбрасывая кусочки почвы и раздвигая корни соседних трав, мы увидели паутиновидные столоны, расходящиеся от корневища. Столоны достигали от трех до тридцати сантиметров длины. На их верхушках в одной плоскости с поверхностью почвы и материнским корневищем сидели мелкие корневища. По годичным пояскам мы определили возраст дочерних и внучатых корневищ. На верхушке восьмилеток выделялась почка.

Пузатка высокая восемь лет живет под землей. Толща снега, покрывая почву, предохраняет корневище от морозов. На девятый год в период муссонных дождей единственная почка прорастает. Из нее возникает эфемерный побег с соцветием из 25—40 цветков. После опыления на месте цветков появляются плоды — коробочки с семенами. Всего несколько дней длится наземная жизнь растения — и эту стремительность, быстроту развития можно объяснить лишь огромным количеством питательных веществ, накопленных годами.

Но не все цветки успевают опылиться. Многие засыхают неопло-дотворенными и опадают. Бывает,

из одного соцветия не опыляется ни один цветок...

В этот день мы нашли еще несколько экземпляров гастродик., В одном месте наткнулись cpaafy на двадцать цветущих растений. Каждый раз мы срезали по нескольку цветоносных побегов, извлекали из созревших коробочек-плодов семена и тут же рассеивав ли их. Пройдет несколько лет, и на посеянных нами участках появятся новые заросли пузатки. Из каждого гнезда с многочисленными корневищами мы брали самые крупные. Их на будущий год можно будет посадить на грядках с плодородной почвош

Перед отъездом из Селихино часть корневищ пузатки мы заложили в ящик с почвой, иначе они быстро высохнут и погибнут. А оставшиеся корневища сварили и съели. Между прочим/, по вкусу они напоминают картофель.

...В наше время, когда в Приамурье вторинных лесов становится все больше, требуется строгая охрана этого ценного реликтового растения. Специальными правилами надо запретить выкапывать корневища без разбору, повально, особенно во время цветения и созревания семян. Оставляя несколько побегов с (цветками, можно ждать следующее семенное поколение. Следует подумать и об активном разведении хато-охто.

Л. П. НЕЧАЕВ, доктор биологических наук

63