Вокруг света 1976-12, страница 58

афганский друг давал разъяснения:

— Роспись грузовиков — своеобразное народное творчество, в котором образно отражается сумма старой и новой информации. Вот здесь, рядом с Рустамом восточных легенд, побеждающим тигра, Тарзан, который сражается с гигантской змеей. Изображение мусульманской святыни Каабы в Мекке перемежается с индийским Тадж-Махалом и соседствует с картинкой, срисованной с европейской рождественской открытки; а вот попугай, сидящий на телефоне, — это просто реклама транспортной фирмы. Она указывает номера телефонов в Кабуле, Герате и даже в Пакистане.

— Любопытно, а сколько стоят такие росписи?

— Недешево, до пяти процентов от цены автомашины. Но они символ социального престижа владельца, его респектабельности.

До Кандагара мы добрались без приключений за один день. Перед въездом в город остановились у небольшого фруктового базарчика, где лежали горы гранатов, «лучших в мире», как заверил меня Гуль Мамад. Гранаты с трудом помещались на ладони, а когда я разломил один плод, зерна засветились как рубины и вкус был божественный. Вообще же на кандагарских базарах чувствовалось дыхание Индии и Пакистана — в одеждах, в лицах людей, в говоре толпы. Даже из харчевен нередко доносился острый запах карри — спутника многих блюд южноазиатского субконтинента. Впрочем, во всем этом нет ничего удивительного. На юг от Кандагара до пакистанского Белуджистана раскинулась незаселенная пустыня, и через нее, как и тысячи лет назад, идут караваны с различными товарами.

Бесконечные степи и пустыни, зеленые оазисы, высокие суровые горы — вот три главных компонента того географического окружения, в котором живут афганцы. Перекресток Азии, крыша Азии, ее плавильный котел — как хочешь назови Афганистан, и все будет верно. Сегодня он граничит со всеми крупнейшими государствами континентальной Азйи, а его территория исторически была мостом между Индией и Средней Азией, Ближним Востоком и Китаем. Причем лишь в XVIII веке после распада Персидской империи конфедерация пуштунских племен положила начало существованию государства Афганистан.

Сегодня пуштуны составляют примерно половину 17-миллионного населения страны. Именно они — костяк армии, особенно офицерского корпуса, полиции, верхнего звена администрации, значительной части интеллигенции. За

ними по численности следуют таджики, поставляющие кадры интеллигенции, чиновников, потом хазарейцы, а также узбеки, киргизы, племена Нуристана, арабы, белуджи. Официальные языки — пушту и диалект персидского—дари, который слегка отличается от того, на котором говорят в Тегеране.

На йид пуштуны кажутся суровыми, однако в действительности это одни из самых дружелюбных людей на свете. Неписаный пуштунский кодекс, чести, напоминающий обычаи бедуинов, требует защищать свою родину, свое племя, своего гостя, даже если он иностранец; предоставлять убежище преследуемым независимо от веры или касты. Если женщина, попавшая в беду, посылает шарф или вуаль мужчине и просит его быть братом и защитником ее самой и ее семьи, он обязательно откликнется на этот призыв.

В Кандагаре мы ужинали в , пуштунской семье у- дальних родственников Гуль Мамада. Мы проголодались с дороги, и я воздал должное первому же блюду — вареной баранине с острыми приправами. Мой спутник с веселой улыбкой наблюдал за мной, а сам ел мало. «Если тебя угощает пуштун, будь ты по горло сыт, нельзя отказаться от новых блюд», — пояснил он. Позднее я оценил его предусмотрительность, когда последовали шашлыки, плов, сладкое, фрукты. Я с мольбой смотрел то на Гуль Мамада, то на хозяев, и когда мы поднялись с ковра и омыли руки, то смог лишь добраться до постели на топчане, покрытом ватными одеялами.

В большой афганской семье женатые дети живут вместе с родителями под одной крышей. Они подчинены власти отца и даже отдают ему свой заработок. Невестками и внуками командует его жена. Исторически эта система обеспечивала экономическую устойчивость и благосостояние семьи, хотя не исключала деспотизма. Но подобная семейная группа — опора консерватизма, потому что пожилые люди — сторонники старых традиций и обычаев. Поэтому сейчас, особенно в больших городах, молодежь стремится вырваться из-под власти отца »и самостоятельно устроить свою жизнь. Кстати, разводы среди афганцев очень редки, хотя и дозволены, и браки, как правило, заключаются на всю жизнь. Обычно они по-прежнему организуются родителями, и только в образованных семьях считаются с желанием жениха или невесты.

Больше двух миллионов пуштунов все еще кочует. Это так называемые «кучи». Их жилища — палатки из козьей или верблюжьей шерсти, которые легко перевозить на горбах верблюдов. Главный источник существо

вания кочевников — скотоводство^ я также караванный извоз и контрабанда. «Кучи» поднимаются высоко в горы летом и спускаются на равнины зимой. Караван «кучи» движется в раз и навсегда установленном порядке. Первыми вышагивают верблюды, за ними лошади, ослы, скот и злые собаки, а среди животных, детей и женщин будет идти или ехать верхом мужчина, высокий и гордый, с винтовкой за плечами.

Женщины «кучи» — всегда с открытыми лицами, в черных свободных одеждах, причем среди них многие достойны кисти Боттичелли или иранских миниатюристов. С точки зрения пуштуна, у настоящей красавицы должны быть миндалевидные глаза, большие, черные, подвижные, как ртуть; лицо — светлое, круглое, как полная луна, а на щеках и подбородке — ямочки; нос—прямой; рот — маленький; губы — рубиновые; зубы — белые и блестящие, как жемчуг; брови подобны молодой луне, ресницы — острые; талия тонкая; голос нежный и мелодичный. Этот портрет идеальной красавицы, видимо, писан с женщин «кучи», так как даже самая необузданная фантазия не обнаружит ничего женственного в фигуре горожанки, закутанной с головы до пят в бесформенную накидку «бурка», где вместо лица густая решетка паранджи. Увы, многие горожан¹ ки все еще носят «бурка», хотя в деревнях она встречается реже.

СТОЛИЦА В ТРЕХ ИЗМЕРЕНИЯХ

«Я никогда не смогу вырвать из своего сердца прелести Кабула, как никогда не смогу выразить силу моей жажды вернуться в него», — писал Бабур, основатель империи Великих Моголов, своему сыну, тогда губернатору города. Для жителей раскаленных равнин юга и тропической Индии свежий горный ,воздух Кабула, звон воды в арыках и тень его садов были усладой, о которой только можно было мечтать. Бабур вернулся сюда и лежит в простом мавзолее в одном из его любимых кабульских садов.

В Кабуле сейчас полмиллиона жителей, и ему еще предстоит разрастись в огромный город. На высотах, окружающих его, пока есть незанятая, даровая земля. Поэтому хижины бедняков лепятся по склонам гор и ка

56