Вокруг света 1977-07, страница 67

красивее не придумаешь. До сих пор мастера расписывают ложки такими веточками, живет память о талантливом человеке. После него работал Федор Андреевич Бегин, взялся за это ремесло уже в зрелом возрасте. Славились художники-самородки Подоговы, Николай Григорьевич и его брат Анатолий. Делали красивые росписи, участвовали в выставках. Одна вещь Анатолия Григорьевича, «Скворцы», хранится в Загорском музее. Сейчас большой известностью пользуется Ольга Павловна Лушина, еще девочкой училась она у Бегина. Теперь она главный художник на фабрике...

Деревянные заготовки, которые здесь называют «белье», раньше покупали на ярмарке, все в том же торговом селе Хохлома. Лучше, конечно, если заготовки делают на заказ — под задуманный рисунок.

— Мне точат в Семенове, — рассказывает Степан Павлович. — Прежде я мастеру придумывал форму. В Гордееве старичок работал на токарном станке, нарисовал ему десять чашек — и вот как-то все они удались. Выточил. Половину ему покрасил, половину себе — без денег обошлись...

Совсем стали редки любимые на Руси утицы с выводком черпачков по бокам, самая близкая родня ендовам, вырубленным из целого деревянного кругляка. Степан Павлович чуть ли не единственный мастер, который расписывает эту празднично-величавую посуду.

— Утицу эту Михаил Угланов делал, стоит сорок рублей, не крашеная. Он один теперь делает, и я все шучу: «Один ты на всей планете — дешево продаешь!» А вот никто не садится к нему в ученики. Надо бы заинтересовать. Раньше около Семенова по деревням было много мастеров. Ковшики резали, ложки. И теперь делают, само собой, но все на один манер. Был Антипа, старичка так звали, интереснейшие вещи вырезал. Помню — из ковша вилась змея... Это Мастер был!

Растет спрос на веселый хох-ломской товар. Организовали производство деревянной посуды в Липецке, есть тамбовская хохло-ма. В Кемеровскую область уехала мастерица из деревни Дуран-дино и там помогла наладить роспись. Из Мокушина уехала в чувашский город Шумерля другая художница. Мастера оседают при леспромхозах, где лучше условия и есть хорошее выдержанное дерево. Но создать промысел на пу-

5 «Вокруг света» .Ne 7

стом месте — дело нелегкое. Приезжают один-два художника, а времени нет — производству нужно быстрее окупить вложенные средства. Вот и появляются «сувениры», далекие от самобытной ХОХЛОМЫ...

— У нас сейчас работает большое объединение «Хохломская роспись». Настоящую фабрику построили. Мастера в токарном уже изделия готовят, пятьсот художниц расписывают, — говорит Степан Павлович. — Молодых учеников подсаживают к мастерам. Надо бы только внимания уделять им побольше, а то запомнят рисунок и повторяют его без конца. Я говорю молодым: «Пишите свои узоры. Придумывайте!» Взять вот Подоговых, Красильникова. Им тоже трудно было придумывать новое. Я на себе испытал: писал рисунки для Института художественной промышленности. Раньше и было-то всего пять рисунков для чашек, еще два вида «пряников»,

розеток по донышку. Я сделал много новых. По виду похожи, а приписка везде разная. Один даже наснился: лег спать, он перед глазами так и стоит. Растревожило — встал, на столе кисти стояли, развел краску и нарисовал...

Дом у меня сейчас богатый, пять окошек на улицу. Приезжали кино снимать из Куйбышева, три дня работали, а потом говорят: «У вас должен быть музей. Напишите рисунок получше — сохраните». Теперь вот по всему дому «золотая Кудрина». На фабрике музея нет, Ольга Петровна Лушина тоже говорила, что нужно нам хорошие работы сохранять.

Приезжаю как-то к сыну, он в Горьком живет, загляделся на одну роспись: травка кустиками, яблочки, листочки. Дома у меня много вещей, а говорю: «Вот что, Николай, это панно я обратно заберу. Кажись, стал хуже писать!» И так бывает — сделаешь, а потом попробуй повтори...

65