Вокруг света 1977-10, страница 64

оленьи. Может быть, ему помешала излишняя мечтательность. Он выстрелил... Охоту пришлось прекратить. Во-первых, мешал все тот же смех, а во-вторых, надо было решать, что делать с коровой и Манданной.

— Неудачник! — сердито бросил ему отец там же в лесу.

С тех пор это слово прочно приклеилось к его имени. А дальше было еще хуже. Манданну не- послали в колледж. Всех братьев послали, а его нет.

— Тратить деньги на неудачника — пустое занятие, — сказали на семейном совете. — Пусть остается дома и помогает на поле. Если у него есть голова, пробьется и со школьным образованием.

Так Манданна остался в доме предков. Братья приезжали на каникулы, рассказывали о далеких городах Бенгалуру и Мадрасе. Что-то в этих рассказах не нравилось Манданне, но он не мог понять — что. Братья покровительственно хлопали его по плечу, и что-то сомнительное и недосказанное было в их репликах по его адресу и адресу других людей, которых он знал.

Манданна работал на поле вместе с батраками, которых нанимал* ли на сезон. И хотя он был для них хозяином, батраки не очень-то слушались его. Прозвище «неудачник» было известно и им. И поэтому его распоряжения нередко пропускались мимо ушей. -Манданна больше других заботился о батраках, но тем чего-то не хватало в этой заботе. Возможно, не хватало окрика. Так бывает.

Девушку, которую любил Манданна, выдали за другого. За его двоюродного брата. Манданна так и остался наедине со своей неразделенной любовью.

Когда делили земельную собственность умершего отца, между братьями разгорелась битва. Братьев было трое, Манданна — четвертый. На каждого из них пришлось не более двадцати акров земли. Это немного, но прожить можно. У братьев к тому времени были уже свои дома. Им повезло в жизни. Но земля была нужна и им. Каждый из них считал, что двадцати акров ему недостаточно. Сначала они пытались решить этот вопрос между собой. Но, кроме ссор и вспышек озлобления, это ничего не принесло. Тогда они придумали другое. Целую неделю они жили в доме, но никто не смеялся над Манданной. Более того, братья начали ставить его в пример своим подрастающим сыновьям.

— Смотрите, — говорили они,— как благороден ваш дядя. Как он

умеет себя держать, хоть и не учился в английском колледже. Вот пример истинного и бескорыстного кургского рыцаря.

Манданна растроганно улыбался племянникам и смущенно подкру-чивал черные усы. Походка его стала еще тверже, а осанка горделивей.

«Чертов индюк, — ворчали про себя братья. — На что только не пойдешь для дела,, ей-богу».

Но Манданна ничего не замечал. Наступил звездный час его торжества. Наконец братья его признали. Они восстановили его веру в этот странный мир сегодняшней действительности. Затем неделя прошла, и действительность обрела свой реальный^шысл.

— МандйГнС^— сказал ему старший брат, — зачем тебе земля?

— Как — зачем? — переспросил Манданна. — У каждого курга должна быть своя земля.

— У каждого — это верно, — подтвердил брат. — Но тебе-то она зачем? Ты же мужчина, воин, рыцарь. Не то, что мы. Обросли семьями, обзавелись детьми. Всех надо кормить.

Его долго уговаривали отказаться от участка. Манданной владели противоречивые чувства. Он знал, что участок даст ему независимость, как дал многим другим. Но в то же время он целую неделю был гордостью дома. Теперь ему предоставили выбор — остаться гордостью или утратить это звание...

«Во имя чего утратить? — размышлял он. — Из-за паршивого участка? На котором я провозился так долго, не имея возможности проявить свои истинные качества?» Он подписал отказ от участка, не подозревая о том, что стал отныне в глазах этих людей позором своего дома и его посмешищем. В тот вечер, довольный своим выбором, он палил из ружья, утверждая перед всем миром великодушие своего духа и рыцарствецное бескорыстие.

Но праздник духа Манданны кончился очень скоро. Поле предков не могло прокормить всех оставшихся в доме. Все чаще за его спиной звучало слово «неудачник». Потом ему просто предложили подыскать себе занятие. «Гордость семьи» была выдворена из дома и помещена в контору знатного курга-адвоката в Мерка-ре в качестве клерка.

Просматривая дела в серых папках, Манданна натолкнулся на странное и сомнительное дело. Оно было несправедливым от начала до конца. В нем шла речь о вдове, у которой родственники отсудили

последний клочок земли. Адвокат защищал родственников и помог им выиграть дело. Манданна не понимал, как это можно было сделать.

— Сэр, — сказал он адвокату, — это дело надо пересмотреть.

— Какое дело? — не понял тот.

— О вдове и ее родственни- . ках, — и протянул адвокату серую папку.

Тот спокойно взял папку и стал ее листать. Но, по мере того как до него доходил смысл слов Манданны, лысина адвоката стала краснеть, а глаза зло сузились. Наконец он швырнул папку на стол и поднял глаза на Манданну.

— Ты что, с ума сошел? — прошипел адвокат. — Дело, которое я выиграл, пересматривать?

— Конечно, — твердо ответил Манданна. — Оно несправедливое. Вдова должна получить свою землю.

— Вон! — закричал адвокат. — Кто ты такой, чтобы мне указывать? Я держу тебя из уважения к твоему дяде! А ты... — голос адвоката сорвался.

— Вы мне за это ответите, — Манданна стал угрожающе надвигаться на адйоката.

Тот, проявив неожиданную резвость, быстро обежал стол и выскочил. Из коридора донесся его крик:

— Этого идиота больше в контору не пускать! Чтобы духу его здесь не было!

Так кончилась юридическая карьера Манданны.

Но наступил день, когда ему вновь дали шанс стать «гордостью дома».

...Братья приехали поздно вечером на «джипе» — теперь у старшего была машина. Манданна приготовился слушать наставления. Но ничего подобного не произошло.

Утром состоялся важный разговор.

— Манданна, — сказали ему, — ты помнишь наших врагов?

Манданна помнил и врагов и друзей. Только он сразу не мог понять, к чему клонят братья. Потом все разъяснилось. Лет пятьдесят тому «назад членом враждующей окки был убит родственник Манданны. Братья настаивали на кровной мести.

— Но ведь это было давно, — пытался врзражать Манданна, — теперь никто никого не убивает. Полиция строго следит за этим,

— Ты что, испугался? — усмех* нулся старший брат.

Манданна обиделся и хотел уйти, но братья удержали его. Они уже наметили жертву. Это был Чиннаппа, мелкий плантатор.

62