Вокруг света 1978-03, страница 9

вавшуюся полоску земли. «Рафики» все время проваливались в ухабы, цепляли мостами. На дороге лежал тончайшего помола чернозем. В дождь он становился настолько скользким и липким, что по нему трудно было идти пешком, на подошвы налипали громадные комья.

Съехав в кусты, водитель ка-кого-то ЗИЛа менял колесо. Мы остановились возле него. Он сказал: «Езжайте, не теряйте времени. Через полчаса будет ливень». Действительно, небо темнело на глазах, как вечером. «Там впереди речка и мост на плаву. Речка от дождя моментально вздувается, может и мост унести».

Валдис разглядывал небо, ничем не обнаруживая, что собирается торопиться. Потом он собрал водителей и стал рассуждать, как мы будем действовать в дождь. Машины могут, например, сцепиться и, то толкая, то вытаскивая одна другую, будут двигаться вперед. Кроме того, говорил он, у нас есть специальные барабаны, которые ставятся на колеса, а затем на них наматывается закрепленный за дерево трос — что-то вроде лебедки самовытаскивания. Айвар тут же подсчитал, что запасов продовольствия нам хватит, чтобы переждать любое стихийное бедствие. Когда мы все-таки тронулись, стало так темно, хоть зажигай фары.

Мост действительно был похож на понтонный, он стоял на плаву и, чтобы течение не унесло его, по бокам был слегка притоплен бетонными монолитами.

Мы переехали этот мост и остановились на противоположном берегу, здесь нас нагнал знакомый водитель ЗИЛа. Ливень хлынул сразу, стеной. Гнуло деревья и покачивало машины, в которых мы укрылись. Моментально вздувшаяся река рвалась через мост, как через плотину...

Влажное дыхание океана начинает чувствоваться сразу за Хабаровском. Безжалостно печет летнее солнце, воздух дрожит, струится. Болота, густой кустарник, высокие травы наполняют воздух душными испарениями. Прилипает к телу одежда, блестят мокрые лица, скользит в руках хромированное железо...

Скоро Владивосток, Тихий океан, конец пути. Какими бы интересными ни были наши пути-дороги, всем хочется, чтобы они кончились. Мы все читаем цифры на километровых столбах — сколько там до финиша? Кто-то даже пошутил, что осталось меньше, чем написано. Ведь счет ведется от главного почтамта каждого города. Стало быть, городская черта на десяток-другой километров ближе.

Доктор, который не прекращает медицинские осмотры, говорит, что все мы здоровы, но очень утомлены. Еще бы! Мало кому сегодня приходится так долго находиться в пути. Двадцать лет назад я ездил из Москвы во Владивосток поездом, который шел почти две недели, и думал, что заболею от нервного истощения, — таким долгим казался мне этот путь. А на этот раз мы целых два месяца в дороге — жара и пыль, ночевки под открытым небом, комары, ночной холод, завтраки и ужины у кост.ра. Но у нас есть дело, и оно помогает нам мириться с трудностями пути.

Маршрут в шестнадцать тысяч километров подходит к концу. Где-то в Западной Сибири мы отстала от графика на три дня, теперь приходим с опережением. Но закончить путь раньше времени мы не имеем права, поэтому сворачиваем в дачное место недалеко от города.

Всем не терпится скорее увидеть океан.

И вот он открылся перед нами... С мягкой синевой на го-

Владивосток. Пробег в 16 тысяч километров завершен.

ризонте, зелеными, изрезанными большими и малыми бухтами, берегами. У ленты прибоя лежал бархатистый песок, а вокруг был разноцветный, многоголосый, как птичий базар, пляж. Стояли тенты, палатки, легковые автомашины, передвижные дачи на колесах...

Некоторые из нас были разочарованы. Хотели увидеть громаду океанских волн и услышать грохот мощного прибоя, сокрушающего скалистый берег. А Тихий океан в тот день был приветливее прохладной Балтики с ее серой мелкой волной.

Мы поставили палатки на ветерке у самой кромки орибоя и отдыхали.

Валдис на резиновом матрасе поплыл в океан, Айвар раздобыл где-то рыбы и готовил на паяльной лампе уху. Доктор перебирал свою аптечку, инструменты. Он словно жалел, что ему мало пришлось потрудиться.

Наш оператор обошел автобусы с кинокамерой в руках.

— Молодец, Аркашенька, — говорил он, поглаживая теплое железо. Так он окрестил наших «рафиков». — И ты, Аркашенька, молодец... И ты тоже. — Оператор снимал крупным планом их бамперы, бока, крылья и колеса на фоне синей тихоокеанской волны.

«Рафики» действительно выглядели молодцами. В пробеге от берегов Балтики до берегов Тихого океана они доказали свою эксплуатационную надежность. Теперь им предстояло вернуться на железнодорожных платформах в родную Ригу, на завод RAF, где их ждали инженеры, чтобы пристально изучить износ деталей и прочее и внести необходимые усовершенствования.

Ну а водителей-испытателей ждали новые машины и новые дороги.

7