Вокруг света 1978-03, страница 12
Так, если учитывать территориальные размеры, то межу провести трудно: иные села больше некоторых городов. Если во главу угла поставить занятия населения, то и здесь не добиться четкого разграничения: не всякий город можно назвать индустриальным центром, а во многих селах есть местная промышленная база. Условия жизни — наверное, начинать надо с этого... Сто двадцать сел стоят «на очереди». Что в них произойдет в ближайшее время? Очевидно, здесь будут приняты современные городские принципы реконструкции. Строителям предстоит учесть формы рельефа, сохранить исторические и культурные памятники. «Принять бой» с однообразием — главным врагом нынешней городской застройки. Подумать и о социальных аспектах: деревенские жители привыкли видеть в своих дворах зелень и цветы, тесно общаться с соседями, близко принимать к сердцу сельские новости и житейские подробности. Значит, необходима оптимальная плотность построек — «компромиссная», и в то же время важно оставить «деревенское» жизненное пространство — индивидуальные участки. Плюс ко всему выбор режима этажности, обеспечивающего максимальное использование дневного света; современная водопроводная сеть, системы центрального отопления, канализации. Во многих случаях градостроители намеренно пойдут на ограничение площади будущих городов. Освободится значительная территория, и она — это очень важно! — будет возвращена сельскому хозяйству... ...Молодежь села Прундул-Бэр-гэулуй, уезд Бистрица-Нэсэуд, начала свой «город» с того, что построила спортивную базу и облесила участок в 43 гектара. Сорок три гектара из 325 тысяч, на которых запланировано провести лесонасаждения в нынешней пятилетке... Лес всегда был важнейшим богатством Румынии. Ни песчаные черноморские побережья, ни степи равнины Бэрэгана, ни болотистая дельта Дуная еще не складываются в облик страны: не хватает двух важнейших составляющих — карпатских хребтов и «леса — родного дома», — как гласит стариннейшая поговорка. Когда-то леса занимали более двух третей нынешней территории страны. Они давали древесину и многое другое, необходимое для жизни, и одновременно служили необъятной стратегической крепостью. Племена варваров в тече ние тысячи лет обрушивались на дако-римские селения, выжигали их дотла, но, когда кочевники уходили, жители возвращались из леса и обстраивались заново. В более позднюю эпоху леса начали постепенно исчезать. Приходилось выплачивать подать по турецкому сюзеренитету, и зависимость от Оттоманской империи оборачивалась гибелью деревьев: дань платили в основном лесом. В прошлом веке знаменитые карпатские сосны и ели шли в качестве валюты за границу, старинные дубы выжигались на корню «на поташ». Оголялись лучшие участки, даже при строительстве Суэцкого и Панамского каналов не обошлось без карпатской древесины. Пик капиталистической хищнической вырубки пришелся на период между мировыми войнами. Вскоре после освобождения Румынии в 1944 году лесоводы подсчитали: леса в стране покрывали... менее пятой части площади. За тридцать лет социализма в Румынии насажено два миллиона гектаров леса, а «Национальная программа по сохранению и развитию лесного фонда на период 1976— 2010 гг.» предусматривает в ближайшие тридцать лет увеличить площадь лесонасаждений еще на два с лишним миллиона гектаров. ...Трудно «охватить взглядом», сколь многое связано у румынского народа с лесом. В селах во все времена древесина была важнейшим строительным материалом. Даже когда возводили каменные крепости, внутренние стеиы связывали толстенными дубовыми бревнами, врубавшимися на углах «в обло», — такое сочетание камня и леса называлось «дакийской стеной». Дерево применялось с высочайшим искусством. Взять, например, обыкновенный олтенский сундук. Казалось бы, сделать его проще простого. Но у настоящего мастера ничего не бывает просто. Столяр, если это был знаток своего дела, обязательно использовал доски различных возрастов: с течением времени дерево рассыхалось по-разному, и в сундуке никогда не возникало щелей, а стыки не брала сырость, — вещь могла служить владельцам веками. В прошлом железо далеко не всем было по карману, поэтому строители даже гвозди добывали в лесу — делали их из прочного тиса. Но с гвоздя список «профессий» дерева только начинался. Были чисто деревянные водяные мельницы и сукновальные машины, чаны и ведра, ткацкие станки и давильные прессы. Ездили на деревянных санях и в деревянных повозках — зачастую телеги были вовсе лишены железных ободьев и гвоздей. И в каждом случае применялась своя, особая порода дерева. Ворота и бочки под вино мастерили из дуба, а фляги для цуйки — из тута, колесные ободья и дранку — из бука, а на корыта и миски шел тополь; бревна, корабельные мачты и кадки для меда делались из ели, посохи и дубинки всегда были кизиловые, а точильные колеса — березовые. Для изготовления дорогой мебели требовались ясень и орех, а на музыкальные инструменты — скрипки, кобзы — шли платан и пихта. Впрочем, всего не перечислить. Лес встречал рождение крестьянина и провожал его в последний путь, грел и кормил его, и даже в нынешнее время, прежде чем свалить дерево, марамурешский лесоруб нет-нет да и поклонится ему в пояс, прося прощения... Узоры украшали практически любой предмет крестьянского обихода — от ложки и прялки до навесов и створок ворот. Это была настоящая «цивилизация дерева», и сейчас, превращая села в города, архитекторы стараются не забывать традиции древнего искусства. Наверное, придет время, когда каждый новый город будет немыслим без резного дерева; так или иначе, а оно найдет себе применение — то ли в виде украшения жилых домов, то ли в виде декоративных элементов общественных зданий. И может быть, где-то возникнут Музеи дерева — ведь есть же музей деревянных резных ложек, созданный учителем Иоаном Цугуем в городе Кымпулунг-Мол-довенеск. Новые леса останутся будущим поколениям, а заодно преображенные города получат в наследство и частичку национальной истории... ...В селе Кудалби, уезд Галац, силами юношей и девушек сооружены винодельческое предприятие и комплекс по откорму свиней; в селе Гойча, уезд Долж, посажены тысячи декоративных акаций и роз, десятки тысяч тополей и ракит... Уезд Долж лежит на левом берегу Дуная, в среднем его течении. Когда-то здесь располагалась печально знаменитая местность, носившая название «летучих песков». Скудная и коварная земля... О том, чтобы посадить на ней кукурузу или пшеницу, нечего было и думать. Сахарную свеклу ветры вырывали с корнем. Но местные жители отличались трудолюбием, которое могло поспорить с упорством ветра. Они копали глубокие — в 3—5 метров — рвы и добирались до желтых глинистых пластов. Пласты были невероятно твердые и поддавались только кирке, но зато здесь можно было сажать виноград и шелковицу. Лишь через годы лозы дотягивались до солнечного света: верхушки их показывались над краем рва. Многие десятилетия трудились олтенские крестьяне, стараясь получать больше ю |
