Вокруг света 1978-11, страница 57

но выскользнула из дома. Она направилась туда, куда ей, через пастуха Педро, указал Роке, — к небольшой поляне за электростанцией. Противоречивые чувства боролись в душе девушки, заставляя ее то ускорять шаг, то останавливаться в тревоге. Идя на свидание с Роке, она поступала нехорошо, и знала это. С ней ласково и убедительно говорила мать, и совсем неласково отец. Она же оправдывала себя тем, что увидит Роке, скажет ему, что ей запретили встречаться с ним, что она сама этого не хочет, что у нее есть жених, наконец. И вернется домой.

На поляне все получилось не так. Увидев Роке, Анна-Мария почувствовала, как дрожь пробирает ее тело и предательски слабеют ноги. Сильные руки подхватили ее, и она, глубоко вздохнув, без единого слова замерла у него на груди.

Несколько минут спустя соловый конь увозил ее в звездную, пахнувшую мятой и лавандой тишину ночи.

Окружить незаметно ранчо оказалось невозможным — свора собак подняла оглушительный лай, некоторые бросались на лошадей полицейских, и их пришлось пристрелить. Заметались лошади в загоне, и сквозь весь этот шум возбужденный голос комиссара потребовал:

— Роке, выходи! Руки вверх и не дури, парень!

В дверях ранчо показался дон Рохас в наспех накинутом пончо, босой.

— Что такое, комиссар? Зачем вам мой сын?

— Пусть выходит, Рохас. И один, так будет лучше.

— Его нет. Нет с утра. Зачем вам Роке?

Дон Рохас понял, что случилась беда. Затягивая разговор с комиссаром, он думал о том, как спасти сына, как отвести от него первый, самый страшный удар. От комиссара он ничего хорошего не ожидал. Это был комиссар, каких много в провинции : с богатыми — услужлив, к беднякам — беспощаден. Дела Роке были совсем плохи. То, что сделал Роке, была месть. Он не любил эту девушку, и потому его поступок был подлым даже в глазах отца. Пусть сеньор Отто негодяй, но чем виновата дочь? Но Роке его сын. Самый младший и дорогой его сердцу сын. И они его убьют. Убьют, если он не сумеет удер

жать комиссара и всю эту свору возбужденных полицейских.

— Зачем вам Роке, комиссар? Что он сделал?

Комиссар понял, что Роке и в самом деле нет в ранчо. По правде говоря, он не надеялся найти его здесь и приехал со своими «миликос», чтобы потом его не упрекнули в бездеятельности. Сейчас он подумывал о том, не забрать ли ему этих голодранцев в комиссарию до утра. Может, кто-нибудь из братьев знает, где Роке. До утра он сумеет это выяснить. Во всяком случае, рыскать в темноте по сьерре не имело ни малейшего смысла. Еще напорешься на нож этого сумасшедшего!

— Роке увез дочь сеньора Отто. А ей нет еще восемнадцати. Что ты на это скажешь, Рохас? А остальные твои щенки где? Пусть выходят и становятся к стенке. К лошадям не подходить! И чтобы без фокусов, нас много. Ты меня понял, Рохас?

Да, старый Рохас понял. Сейчас они убедятся, что Роке один, и погонятся за ним.

— Слышите, ребята. Выходите, как сказал комиссар, и не дурите. Я вам приказываю!

Когда приказание комиссара было выполнено, дон Рохас подошел к нему.

— Слушайте, сеньор комиссар, мое слово твердое, вы это знаете. Я сам приведу вам Роке.

— Где он, Рохас?

— Я не знаю, где он. Но я его найду и приведу к вам.

Предложение было заманчивым, лучшего, пожалуй, и не придумать. Никто в округе не знал сьерру лучше этого старого гаучо, а его слову можно было верить. Чудаки, подобные ему, очень дорожат своей честью. А этого Роке так просто не возьмешь.

— Ладно, Рохас. Я тебе верю. А твоих щенков заберу. Чтобы ты вдруг не передумал. Ты меня понял?

Пять сыновей в окружении конных полицейских вышли со двора и вскоре растворились в темноте. А дон Рохас остался у входа опустевшего ранчо, склонив седую голову.

Искать Роке долго не пришлось. Направившись к шалашам, где братья укрывались от непогоды во время охоты, уже во втором дон Рохас увидел сына, сидевшего на камне. Пурпурная полоса разделила небо и землю. Гасли звезды, светало.

— Где девушка, Роке?

Сын, не вставая, кивнул головой в сторону шалаша.

На пончо, брошенном на охапку сухой травы, по-детски свернувшись калачиком, спала Анна-Мария. Дон Рохас осторожно разбудил ее. Девушка вскрикнула, увидев над собой незнакомое лицо старого гаучо.

— Не бойся, девочка. Я отвезу тебя домой.

Домой! Слово обожгло Анну-Марию. Как же она поедет домой?

Там отец, мать. Как же она... А Роке? Как теперь без Роке?

— Не поеду я домой! — Анна-Мария отшатнулась, забившись в угол шалаша. — Не поеду! Роке!

— Слушай, девочка...

— Нет! Нет! Роке! Где Роке, что вы с ним сделали? Роке! Роке!!

Дон Рохас вышел и сказал сыну:

— Иди успокой ее.

Притихшую девушку дон Рохас посадил на коня впереди себя, и по сверкающей утренней росой траве они поехали к поселку. Роке ехал чуть позади отца. Он старался не смотреть на золотистые волосы Анны-Марии. На сердце было тяжело, а в душе пусто. Он ехал, не чувствуя ни удовлетворения, ни раскаяния, навстречу своей судьбе.

Когда перед глазами показался поселок, дон Рохас, не поворачивая головы, сказал сыну:

— Ты подожди здесь. Я отвезу девушку домой.

Роке остановился, посмотрел вслед отцу, из-за спины которого виднелись золотистые волосы и голубой лоскуток платья Ан-ны-Марии. Выстрелов Роке не услышал. Он упал с коня, убитый в спину, на еще не успевшую согреться землю. В его глазах не было даже удивления. В их черной, теперь уже мертвой, пустоте двумя светлыми точками отражалось утреннее солнце.

...Прищурив глаза от дыма сигареты, комиссар, склонившись над столом, заполнял бланк донесения.

«В полицейское управление.

По делу...»

Затянувшись в последний раз, он привычным жестом выбросил окурок в раскрытое окно и вывел твердым почерком:

«Попытка к бунту».

55