Вокруг света 1979-08, страница 23

ной лавчонки с огромной яркой вывеской «Супермаркет». Странный это город — Басра...

Если вы захотите заглянуть в душу Басры, не ходите по главным улицам, не теряйте время на набережных. Просто сядьте в такси — а такси в Ираке любая белая машина с оранжевыми крыльями — и скажите: «Ас-сук».

Сук — арабский рынок, базар — как правило, располагается в центральной части старого города и занимает тысячи квадратных метров. Это лабиринт пересекающихся узких улочек и многочисленные кварталы двухэтажных домов. Первые этажи заняты лавками, на вторых размещаются конторы маклеров, адвокатов, врачей. На суке — строгая специализация торговых рядов. Параллельно ряду верхнего платья тянется ряд радиотоваров и мелкой техники, поперек — ряд золотых дел мастеров, ряд чеканщиков. В каждой лавке на фоне пестрого коврика с вышитой мечетью, вырезанных из журналов красавиц и портретов государственных деятелей непременно восседает Владелец. Пустяковая лавчонка — кроме бритв, ручек и браслетов для часов, ничего нет, но Владелец исполнен солидности: он занимается почтенным делом — торгует. У Владельца два неизменных атрибута: четки и независимо от возраста животик. Худые в лавках не торгуют. Худые — лоточники. Прислонившись к облупленным стенам или сидя прямо ня земле, они во весь голос рекламируют свои товары, наполняя сук шумом и гомоном, или, устав и потеряв надежду, уяыло сидят, поставив перед собой на деревянный ящик, коробки с рассыпными сига ретами, жевательной резинкой и арбузными семечками.

Повсюду киоски с приторным, тягучим, но холодным шербетом, пепси-кола, просто холодная вода со льдом, ею на каждом шагу торгуют растрепанные мальчишки в грязных, до пят халатах. Зато из фруктовых соков только апельсиновый, да и тот не всегда.

Овощной сук — это уже что-то более похожее на наш рынок. Окруженная кольцом бакалейных лавок площадь сразу бросается в глаза своей пестротой, не так заметной в галантерейных рядах из-за толчеи. Торговцы в длинной одежде; женщины в черных накидках — «абайя», оставляющих открытыми только затейливо татуированные смуглые лица; зелень в плетеных коройнах, изредка знакомая, чаще нет; калейдоскоп фруктов: яблоки, персики, сливы, огромные, бесполосые, вытянутые, как огурцы, арбузы; желтые ароматные дыни, грейпфруты, алые помидоры-

Продавцы и покупатели шумно торгуются, овощи взвешивают на допотопных заржавленных весах. И тут же на покупателя налетают мальчишки, наперебой предлагая донести покупку до автомобиля или хотя бы купить у них полиэтиленовую сумочку. Чумазые, с озорными черными глазами, они снуют по рынку, выискивая клиентов.

Заметив мою распухшую сумку, ко мне подбегают двое мальчишек: «А boy, mister, a boy!» Предложение застает меня врасплох. В памяти всплывает образ колонизатора, эксплуатирующего смуглого «боя». Я краснею и пытаюсь пройти мимо. Один из мальчишек хватает меня за рукав: «Недорого, мистер, всего дирхем». У меня ощущение, будто на меня смотрит весь сук. Протягиваю мальчугану монетку. Он отталкивает мою руку и делает шаг назад. «Нет работы — не надо деньги!» — на ломаном английском гордо объявляет он.

ТЕ САМЫЕ ТРЮФЕЛИ

Кто теперь не читает в газетах об Арабском Востоке! Но спросите, например, что экспортирует Ирак, и большинство тут же назовет нефть. Затем многие вспомнят про финики. Некоторые, подумав, добавят к этому перечню рыбу и овощи. Но уж точно — мало кто знает, что Ирак поставляет на внешний рынок грибы. И не просто грибы — трюфели.

Буро-серые клубни, напоминающие старую, потрескавшуюся картошку, появляются на суке в Басре в конце января. Но бережливые иракские хозяйки начинают покупать их лишь недели три спустя, когда цены падают, а в овощном ряду каждый второй торговец, стараясь перешуметь конкурентов, кричит: «Чома, чома!»

Чома растет в пустыне — голой, песчаной, растресканной, где на первый взгляд, кроме чахлых кустиков и верблюжьей колючки, ничто не может пустить корни. Но проходит дождь, второй, и слежавшийся песок начинает вспухать небольшими бугорками. В это время на заранее известные им «чомные» места высыпают грибники. В основном это пустынные кочевники-бедуины и болотные арабы, сменившие рыболовные сети на копатель-ный нож. Такие ножи, похожие на некрутой серп с деревянной рукояткой, служат иракцам для самых различных целей: ими рубят тростник, стригут кусты, срезают с финиковых пальм засохшие ветви и спелые гроздья фиников, потрошат рыбу, разделывают баранов. Ими же в пустыне копают чому.

Бугорок, который выдает чому опытному глазу, может быть едва

заметен, и тогда гриб приходится выкапывать с глубины двадцати-тридцати сантиметров. Иногда у гриба хватает силы разорвать корку песчаника, и его крутой коричневый бок выглядывает на поверхности. Но чаще всего они прячутся по одному под округлыми, в трещинах бугорками неглубоко в песке.

К началу марта «грибные лужайки» в пустыне напоминают перекопанные огороды. А в Басру тянутся автомобили, автобусы, црвозки, нагруженные чомой.

Большую часть чомы оптом закупает государство и экспортирует их в Европу, особенно во Францию, где они идут в кухни лучших ресторанов под более знаменитым своим названием — трюфели.

У местного населения трюфели почему-то большим спросом не пользуются. Редко где-либо в меню можно встретить блюдо из них. Зато у нас, советских специалистов, чома — лучшее лакомство. И вкуснее всего оказался маринованный или соленый чома, крепенький, хрустящий, сам соскальзывающий с вилки в рот. А если в этот момент закрыть глаза, то видишь холодное осеннее утро, прелую, насквозь пропахшую грибами листву, сырую покинутую паутинку, сиротливо повисшую между осин...

Но это если только закрыть глаза...

ХОР ЭЛЬ-ХАММАР

Пушистый хвост шакала мелькнул и скрылся за насыпью. Дорога плавно сворачивает, переваливает через бугор, и перед нами открывается бесконечное поле камыша с блестящими кляксами водных прогалин.

В машине мистер Ганди Дауд, инженер-резидент компании, курирующий проект заводнения, руководитель изыскательской группы Борис Тихонович Садовский и я. Садовский показывает, где изыскатели наметили трассы будущих коммуникаций и трубопроводов для закачки воды на нефтяном месторождении Северной Румейлы. Мы едем по маршруту высоковольтной линии, которая пока существует лишь на наших чертежах, и выезжаем на узкое полотно только что построенной дамбы, до горизонта рассекающей самое большое в Ира ке озеро — Хор эль-Хаммар. Каж дые 100—150 метров из-под дамбы прорываясь через широкие гофри рованные водопропуски-кульверты бьют мощные струи, будоража спокойное, века не знавшее течения озеро.

В будние дни дамбу сотрясают тяжелые МАЗы и КрАЗы, груженные песком, щебенкой, гравием. Буро

21