Вокруг света 1980-09, страница 42

и встречу с экспедицией великого Лаперуза, проплывавшего вдоль тех же суровых берегов через пятьдесят лет после Чирикова. О встрече их дедов и прадедов с французами индейцы рассказывали с такими подробностями, что даже сто лет спустя историки, по их описаниям, нарисовали для проверки, как выглядели корабли, и убедились: да, никаких сомнений, речь идет именно о фрегатах Лаперуза!

Почему же не сохранилось никаких преданий о том, что произошло с Дементьевым и его товарищами при первой высадке русских на американском берегу?! Вот что самое поразительное и непонятное. И тайна эта еще ждет убедительного объяснения, не дает покоя историкам.

А Чириков ведет корабль все дальше, не подозревая о том, какую нелегкую загадку оставляет потомкам...

Утром девятого сентября капитан решился: велел остановиться возле одного острова, которому еще не успели придумать названия. Ища удобной якорной стоянки, зашли в небольшую бухточку. И тут у них произошла вторая встреча с обитателями Америки. На сей раз это были алеуты.

«9 часов. Штиль. Туман мало прочистился, и оказался нам в 200 саженях расстоянием берег... И оной берег имеет горы высокие, и растет на нем трава великая, от которой и вид имеет зеленой, а лесу на нем не видали. Берег моря имеет утесы местами, а подле берега лежит множество наружных и подводных камней и в настоящем 9-м часу увидели мы на берегу двух человек, идущих от северной стороны к южной, которые шли косогором по траве под высокою горою мимо одного текущего с гор водяного ручейка, и чаятельно, что, увидя нас, шли поближе, что рассмотреть могли свободнее судно наше, которым мы кричали русским и камчацким языком, чтоб к нам выехали, и в исходе того ж часа услышали мы голос от людей, которые кричали нам с берегу, токмо людей было не видно и слов за шумом буруна раз-слышать было невозможно... против чего и от нас к ним в трубу и без трубы многократно голос отдавано и звали их, чтобы к нам выехали...».

Судовой журнал — документ деловой, серьезный. При записях в него никакие нежности и восторги не допускаются. И все же прорывается в этой деловой записи и восхищение открытой неведомой землей, любование ее зелеными лужайками и ручейками, и усталость, страстное желание ступить на эту твердую, надежную землю, и надо

евшая, застарелая жажда, и радость от встречи с людьми после долгого плаванья — пусть неведомыми, незнакомыми, но ведь брать ями! И опасение, что не удастся ближе познакомиться, поговорить с ними.

Но познакомились, поговорили! Вскоре появились из-за мыса семь небольших лодок, подплыли к самому кораблю. Таких лодок никто из участников экспедиции прежде нигде не видал — остроносые, из кожи морских зверей. В кожаной палубе маленький люк, в нем, сидит человек с веслом. И весло необычное — с лопастями на обоих концах, так что можно им грести по обе стороны челнока. Одежда на человеке тоже из шкур: рубашка с капюшоном вместо шапки. Можно сказать, составляет человек как бы одно целое со своим челноком. Никакая волна ему не страшна. Даже если перевернется, легко выправится и ни одной капли воды в челнок не зачерпнет.

— Ловко придумали!

— Молодцы!

Чтобы ничего не упустить, Чириков сам заносит в журнал все подробности устройства алеутской байдарки — первое описание замечательного суденышка...

Приблизившись к кораблю, подплывшие начали вдруг вертеться из стороны в сторону и громко кричать «странным образом».

— Чего это они, Алексей Ильич? — спросил Елагин у Чирикова в твердой уверенности, что капитан должен все знать.

— Точно не знаю, ведь народ неизвестный, — задумчиво произнес Чириков. — Но, похоже, колдуют они по-своему, шаманят, на манер как у тунгусов или якутов. Заклинают своих богов, дабы им от нас вреда какого не сделалось. Надо им показать приятный вид, чтобы не опасались, подплывали ближе.

Все стали призывно махать и кланяться. Алеуты перекликались между собой, но подплыть ближе не решались. Делали такие движения, будто натягивают рукой тетиву лука и целятся.

— Опасаются, не заманишь, — желчно усмехнулся Плаутин.

— Опасаются, — вздохнул Чириков.

Он приказал вестовому принести из каюты чашку китайскую расписную и, показав ее алеутам, бросил в воду. Один из гостей ловко подхватил чашку и, даже не рассмотрев, размахнулся, собираясь бросить ее обратно Чирикову. Капитан знаками показал, что просит принять чашку в дар, для того, дескать, и бросил. Но алеут то ли не понял, то ли не захотел подарка — швырнул чашку в воду.

По приказу капитана бросили за борт два лоскута камки. Но их то

же алеуты не взяли: подержали в руках и кинули в воду.

— Черт, как же с ними объясниться? — у пробормотал, озираясь по сторонам, Чириков. — Камчац-кого языка не знают, а обоих толмачей, может, они бы поняли их наречие, мы лишились.

Подумав, капитан приказал принести образцы всех подарочных вещей, какие взяли они с собой.

— И всем матросам, солдатам уйти с палубы! А то какой крик подняли. Да еще с ружьями. Тут и привычный человек испугается.

— Опасно, Алексей Ильич, — покачал головой Плаутин. — Если увидят, что у нас мало людей, могут на абордаж пойти.

— Не знал, что ты так боязлив стал, Миша, — засмеялся Чириков. — Пятерых челночников испугался.

— Могут еще приплыть, — буркнул штурман и начал поспешно загонять матросов и солдат в трюм, чтобы скрыть свое смущение. Но все же приказал им там быть наготове, ружья держать заряженными...

Оставшиеся на палубе Чириков и Елагин пытались жестами показать: никакой обиды гостям учинено не будет, их просят о помощи — привезти пресной воды. Бросали подарки. Один алеут вроде заинтересовался табаком и трубкой, подплыл совсем близко. Но что делать с бисером или иголками, они, похоже, не представляли. Алеуты явно впервые видели такие вещи. Когда иголка падала в воду, они не подхватывали ее, а с интересом наблюдали, как она тонет.

Некоторые из гостей стали подносить руку ко рту, а другой рукой делать такие движения, будто что-то отрезают, ухватив зубами.

— Ножи просят, — догадался Чириков. — Так же и камчадалы и якуты мясо едят: возьмут кусок в зубы и ножом возле губ отмахивают, сколько нужно.

Принесли нож, бросили его алеутам. Ножу утонуть не дали. Один ловко ухватил его, другие старались вырвать у него подарок, махали руками, просили еще.

Но подняться на борт корабля опять никто не решился.

Тогда Чириков приказал принести маленький бочонок. Алеуты поняли, чего у них просят: показали в ответ пузыри из сивучьих кишок, прикрепленные у каждого к байдарке. Три челнока помчались к берегу и тут же вернулись.

Ухмыляющийся алеут протянул Чирикову пузырь с водой. Капитан дал ему нож, хотел взять пузырь... Но хитрый алеут ловко перебросил пузырь соседу. Теперь тот уже стал требовать за него нож.

Как ни соблазнительно было получить хоть немного свежей воды,

40