Вокруг света 1981-06, страница 36

Как объяснить прямое нападение главы. семейства Торон? Быть может, она йыбежала из-за гардении со слишком большой скоростью и, не успев затормозить, пересекла критическую границу, за которой животное вступает в смертный бой с предполагаемым агрессором? Дрессировщики львов знают о существовании этой границы — они приближаются к хищникам достаточно близко, чтобы вызвать яростный рев и фырканье, но не переступают черты, за которой угроза переходит в немедленную атаку. Меня заинтересовало и то, что слонихи воспользовались своим преимуществом массы, наваливаясь на противника и пытаясь его раздавить. Мы, в общем, обошлись малой кровью: «лендро-вер» был поврежден не так уж сильно. Выпрямили кузов, залатали дырки, починили радиатор, и машина стала как новая. Я подумывал об установке брони На дверцу, которую пронзил бивень, едва не задев меня, но потом решил, что «модернизация» обойдется слишком дорого.

РАДИОФИЦИРОВАННЫЙ М 4/3

В Серенгети Джордж Шалер и Ганс Круук работали совместно с Говардом Болдуином, американским специалистом по электронике, которого пригласили для создания радиопередатчиков, позволяющих осуществлять слежение за львами и гиенами. Как только я узнал о его прибытии в Серенгети, то сразу же отправился познакомиться с ним и выпросить, если возможно, один передатчик для слона. Мне не пришлось долго уговаривать Говарда. Он считал вполне возможным приспособить «львиное» оборудование для слона, но при одном условии — прежде всего слона надо поймать.

К счастью, в Танзании жил ветеринар Тони Хартхоорн, который последние десять лет разрабатывал методы иммобилизации — обездвиживания — слонов. Тони не раздумывая согласился приехать на неделю, и в одно раннее утро он появился в моем лагере вместе со своей очаровательной чернокудрой женой Сью. Мы распределили обязанности: я за рулем, Тони — стрелок, а Говард со своей женой и Сью будут находиться во втором «лендровере». У нас были ружья для стрельбы летающими шприцами, с транквилизатором М99.

В течение шести дней нас преследовали неудачи. Одна из стрелок срикошетировала после прямого попадания в цель. В другой раз при ударе сломалась игла. Как-то нам удалось всадить стрелку в идеальное место — мышцы плеча,— но и через два часа слон не подавал никаких признаков недомогания. Кончилось тем, что он избавился от стрелки, потершись о дерево. Еще один самец заснул было и свалился, но, к нашему неописуемому удивлению, тут же поднялся.

Когда выяснилась исключительная стойкость слонов к М99, Тони стал постепенно увеличивать дозу.

На седьмой день мы покидали лагерь куда с меньшим оптимизмом, чем в пер

вое утро. Но едва мы перебрались через Ндалу, направляясь к северу, как заметили разделившееся на семьи сообщество громадной Сары в сопровождении нескольких независимых самцов.

Мы приблизились к одному из одиночек и всадили стрелку ему в бок, где она и повисла, словно обломившись. Животное было известно под странной кличкой Эм-Четыре-Трети, и я так к ней привык, что не стал менять прозвище. М 4/3 убежал, затесавшись в группу самок и малышей, которые на ходу рвали траву и ветки. Вскоре он начал отставать и затем остановился. Молодой самец тихо раскачивался вправо и влево, подбирал траву и подбрасывал ее вверх. Изредка он ощупывал хоботом стрелку, торчавшую в плече.

Задние ноги М 4/3 стали подгибаться, но он по-прежнему отчаянно боролся против действия транквилизатора. Время шло. Тогда Тони выпустил новую стрелку, однако она срикошетировала. Хартхоорн выпустил еще одну, но эта показалась ему недействующей. Он выстрелил снова. Дело кончилось тем, что в левом плече слона торчал букет стрелок с красным, желтым и синим оперением. Наконец через час после первого выстрела, когда Тони выпустил последнюю стрелку в заднюю часть животного, слон, шатаясь, попятился, описывая все сужающиеся круги. Он отклонился самым невероятным образом назад, но не падал — боролся, хотя ноги его подгибались.

Тут Тони, отбросив всяческие предосторожности, выпрыгнул из машины, схватил животное за хвост и попробовал повалить его. В конце концов слон упал, но сознания не потерял: когда мы подошли к нему с ошейником и прибором, он даже повернул хобот в нашем направлении, как бы защищаясь.

Я тут же облил водой уши и бока животного. Говард вскарабкался ему на шею, чтобы ввести под кожу датчик температуры, который соединялся проводком с передатчиком. Последний следовало укрепить на голове слона. Сью передавала Говарду инструменты, слон, размахивая хоботом, пытался на ощупь выяснить, что творилось позади него, Тони брал кровь на анализ, а мы с Мхожей старались пропустить под шеей животного ошейник с главным передатчиком, уворачиваясь от ударов.

Наконец Говард наложил последние швы. Глаза животного медленно закрылись, а дыхание стало шумным. Ему внезапно стало плохо.

— Скорее веревку! — закричал Тони.— Обмотай ее вокруг бивней и привяжи к «лендроверу»! Постарайся повалить его на бок!

Со всей возможной скоростью я привязал веревку, а затем, гоняя «лендро-вер» взад и вперед, ухитрился перевалить тяжеленную тушу на бок.^

Глубокий вдох, несколько быстрых выдохов, и дыхание слона успокоилось, стало глубоким. Лекарство подействовало, хобот застыл. Мы установили на шее маленький микрофон. Говард скре

пил концы ошейника проволокой, смолой и заклепками. Так как заранее рассчитать длину ошейника было невозможно, отверстия для проволоки пришлось проделывать на месте.

Наконец Сью передала Тони шприц с М285, наркотиком, снимающим действие М99. Мы впрыснули концентрированный раствор, который, замещая М99, пробуждал слона. Тони промыл кожу за ухом слона и сделал внутривенное вливание. Затем мы вернулись в*машину. Несколько минут спустя слон шевельнул ушами...

Целых семнадцать чудесных дней и ночей я следовал по пятам за молодым самцом в его скитаниях по склонам и лесам, вдоль лесистых ущелий рифтового обрыва и по берегам озера. Отмечая на карте его маршрут, я записывал, что он ел и пил, с кем водил компанию.

Дни и ночи сменяли друг друга, передатчик слабел, и в конце концов позывные самца слышались лишь на расстоянии 300—400 метров. За неимением других Говарду пришлось поставить батарейки местного производства, а они были недолговечны. Ошейник вскоре покрылся грязью, и ни один турист не обратил на него внимания. Затем износилась капсула передатчика, сделанная из вспененного полистирола, отвалились клейкие ленты крепления. Капсула температурного датчика тоже оторвалась.

Но и после прекращения сигнала я еще несколько дней следовал за слоном. Итак, я непрерывно наблюдал М 4/3 в течение 22 суток. Опыт удался!..

СЛОНЫ и люди

Электрифицированная ограда парка Маньяра проходила вдоль главной дороги и спускалась почти до самого берега озера. Большая часть ее стояла на берегу реки Кирурум, естественной границы между парком и деревней. Слоны и другие животные переходили реку и оказывались перед оградой совершенно мокрыми, а потому получали ужасный удар, хотя напряжение не превышало стандарта для электрифицированных оград.

Конечно, неприятно ограничивать передвижение слонов таким образом, но это делалось для их же блага. Увы, семейная группа Афродиты привыкла обходить ограду почти каждый вечер и лакомиться бананами деревенского старосты. Под давлением общественного мнения хранитель парка Дэвид Стевенс Бабу скрепя сердце согласился на отстрел одного слона. Так как слону все равно предстояло умереть, я решил провести операцию сам, чтобы избежать риска гибели матриарха. Моей жертвой стал молодой самец. Это единственный слон, которого я когда-либо убил.

Добрые взаимоотношения с населением — один из основных принципов политики парков, но иногда с трудом удается убедить пострадавших жителей деревни в том, что дикая фауна — национальное богатство страны. Несомненно одно: территории маньярских слонов

34