ненных Штатов бесследно, хотя и поговаривают, что их подобрала с одного из необитаемых островков у калифорнийского берега рыбацкая шхуна, тут же взявшая курс к азиатским берегам.

Попадают пекинские шпионы в США, затесавшись в ряды иммигрантов. Ежегодно в США на постоянное жительство выезжает около тридцати тысяч китайцев. Из Гонконга прибывают безденежные кули, с Тайваня — прилизанные миллионеры с сундуками, туго набитыми банкнотами; высаживаются на американском берегу бывшие граждане КНР, переселяющиеся в Америку на воссоединение с родственниками. Это и отставные хунвейбины, и старики, и старухи, отпущенные к детям, ранее осевшим в Соединенных Штатах. Шпионов среди них немного. Как любит выражаться один из руководителей разведки Пекина: «Шпионы как мухи — когда их много, их легко поймать, но попробуйте изловить одну или двух мух!»

Китайское население в Соединенных Штатах перевалило за 800 тысяч человек, большинство которых обосновалось в Калифорнии и штате Нью-Йорк. Говорят, что к концу этого столетия в Соединенных Штатах будет проживать уже более двух миллионов китайцев.

Но главное не только в том, что китайцев в США просто много, а го, что в их среде — девять тысяч инженеров, пять тысяч профессоров, десять тысяч ученых — физиков, химиков, математиков, специалистов в области аэрокосмонавтики. Более половины из них прямо или косвенно связаны с американскими монополиями, занятыми новейшей военной технологией. Именно они, а не недоучки маоисты в фиолетовых шароварах интересуют пекинскую разведку. Недаром чуть ли не на каждого из них были заведены еще в 50-х годах досье.

Зачастили в США и китайские делегации.

...В ресторане «Чингисхан» среди нежных фарфоровых ваз и нефритовых букетов хризантем оживленный пир. Китайская торговая палата Сан-Франциско дает банкет в честь делегации из Пекина.

За центральным столом чинно восседают гости в бесполых маоистских френчах, с красными от удовольствия лицами. Глава делегации, человек в серьезных очках, проникновенно говорит, обращаясь к местным бизнесменам:

— Китай и зарубежные китайцы словно губы и зубы. От наших встреч столько радости, сколько капель в реке Янцзы.

В зале понятливые кивки, улыбки, возгласы.

— Да, да,— вторят ему местные банкиры, вельможи из «шести компаний», респектабельные покровители тайных обществ,— и Пекин, и Тайвань, и мы здесь — все часть одного целого — Великого Китая.

И лица гостей и хозяев вдруг становятся очень серьезными...

В. АЛЕКСАНДРОВ

ТЕНИ В ПЕЩЕРЕ

вышел из дому и поежился: солнце не грело по утрам, все-таки на дворе конец ноября. Словно желая как-то возместить отсутствие привычной туркменской жары, мои хозяева Нуры Нурмухамедов и Бегенч Мергенов гостеприимно предлагают:

— Хочешь отдохнуть на берегу теплого ручья, немножко покупаться?

Пожимаю плечами, принимая это приглашение за неудачную шутку. Мы километрах в восьмидесяти от Ашхабада. Здесь — куда ни глянешь — песок, под холодным ветром мечутся по нему резкие тени от верблюжьей колючки. Но уж что-то Бегенч больно хитро улыбается, а Нуры ловко заворачивает припасы в дорогу: сюзьму — кислый творог и пишме — пончики, жаренные в хлопковом масле.

...Через полчаса мы и на самом деле слезали по склону оврага в зеленые заросли кустарника, где бежал ручей. Над ним стоял пар.

Подниматься вверх по течению становилось все труднее — ручей сбегал с крутого горного склона.

— Откуда он тут взялся?

— Там, в горе, прячется глубокое озеро, метров 12 в иных местах. Давно к нему пробрались через пещеры лю

ди. Старики бросали в озеро посох, и он, следуя по неведомому руслу через толщу скал, приплывал к ним уже по ручью,— улыбается Бегенч.

Так вот оно что — друзья привели меня к знаменитой Бахарденской пещере, или, как туркмены ее называют, Коу, расположенной у подножия северного склона Копетдага. Именно здесь облюбовали себе жилище летучие мыши, древнейшие из млекопитающих на Земле.

Бегенч ведет нас вверх по каменистой тропе к входу в пещеру. Проходим внутрь, и он показывает на закопченные своды:

— Сейчас лаз расширили, провели освещение... А раньше проникали в пещеру с факелами из пакли, пропитанной мазутом. Их брали у входа и