Вокруг света 1981-11, страница 26

— Говорят, у Чомбе была сильная охрана. Как же вам удалось проникнуть в его окружение?

— Чомбе был хитрой бестией, но я нащупал его слабую сторону. Несмотря на свое огромное богатство, этот тип отличался прямо-таки фантастической алчностью. Мне удалось подкупить кое-кого из доверенных лиц Чомбе, а дальше это напоминало снежную лавину: вы даете деньги одному, и он, в свою очередь, помогает подкупить другого. В конце концов и сам Чомбе проникся ко мне доверием, рассчитывая провернуть с моей помощью выгодные дела.

Из дальнейшего рассказа Мейер узнал, как Боденан соблазнил экс-президента отправиться на Мальорку для встречи со швейцарскими банкирами, а когда самолет находился в воздухе, выхватил пистолет и, сделав для острастки несколько выстрелов, приказал сесть в Алжире. Никто из испанских полицейских, охранявших Чомбе, и пальцем не шевельнул, чтобы спасти беглого диктатора. В этом повествовании внимание журналиста привлекла одна любопытная деталь. По словам похитителя, Чомбе был мастером по части интриг и обмана. Однажды он якобы с улыбкой обмолвился Бодена-ну: «Меня на мякине не проведешь. Я сам любого обведу вокруг пальца. Когда генеральный секретарь ООН Хаммаршельд потребовал встретиться с ним для переговоров, я согласился и прилетел в Ндолу, хотя в этом не было никакой нужды. Я ведь знал, что он никогда не прибудет туда».

— А вы не путаете? Насколько я помню, самолет Хаммаршельда разбился во время посадки в Ндоле. Откуда об этом могло быть заранее известно Чомбе?

— Не знаю, я его не расспрашивал, но то, что он сказал, помню отлично. Чомбе тогда еще добавил: «От Хам-маршельда мы отделались без особых хлопот».

Хот5|, Боденан допускал, что заявление Чомбе могло быть простым хвастовством, Мейер решил по возвращении домой специально покопаться в обстоятельствах гибели генерального секретаря ООН. А вдруг удастся найти что-нибудь новое? И потом это загадочное многозначительное «мы»...

Увы, подшивки старых газет, которые тщательно изучил Мейер, не внесли ясность в то, что же произошло на самом деле двадцать лет назад в ночном небе. Согласно официальной версии самолет Дага Хаммаршельда потерпел катастрофу из-за поломки мотора в момент захода на посадку близ

города Ндола на территории английской колонии Северная Родезия. Однако многие газеты отвергли это объяснение. «Ганиэн тайме», например, писала, что генеральный секретарь ООН стал жертвой заговора, инспирированного Англией и выполненного премьером Родезии Роем Веленским и предателем Чомбе. А шведская «Свенска дагбладет» и итальянская «Пунто» уточняли, что самолет генерального секретаря ООН был сбит катангскими истребителями, которые пилотировали европейские наемники. Впрочем, то, что Хаммаршельд погиб не по воле глупого случая, а в результате заговора, считали и видные государственные деятели, такие, как премьер-министр Индии Джавахарлал Неру и президент Насер. В своем послании председателю сессии Генеральной Ассамблеи ООН Насер подчеркивал, что «трагический конец Хаммаршельда — дело преступных рук».

Мейер отметил для себя и такой симптоматичный факт. Английское правительство, обычно не снисходившее до опровержения высказываний журналистов, на сей раз поспешило сделать официальные представления, в которых отрицало свою причастность к гибели Хаммаршельда. Вчитавшись в тексты, Мейер пришел к выводу, что убедительностью они не отличались. Не случайно вопреки неписаному правилу не говорить о веревке в доме повешенного английская газета «Гарди-ан» прямо написала: «Каковы бы ни были действия британского правительства в данном случае, они, несомненно, вызывают подозрения как у конголезцев, так и у должностных лиц в штаб-квартире ООН в связи с позицией Англии в катангском кризисе».

Джону Мейеру невольно бросилась в глаза явная аналогия между убийством президента Кеннеди и гибелью Дага Хаммаршельда. В обоих случаях официальные круги упорно старались свести дело к трагической случайности: там террорист-одиночка, здесь неисправный мотор. Как установить истину?

Чем больше размышлял Мейер над загадочной авиакатастрофой, тем сильнее им овладевало желание самому выяснить ее обстоятельства.

Приняв решение, журналист постарался поставить себя на место следователя. Прежде всего, если в Ндоле совершено преступление, кому была выгодна смерть генерального секретаря ООН? Значит, для начала нужно тщательно осмотреть «место преступления» под этим новым углом, разыскать и опросить свидетелей.

...Личное обаяние никогда не было отличительной чертой Неда Робинсона. Его круглое лицо с огромными очками и вечной ядовито-снисходительной усмешкой, казалось, источало глубокое презрение ко всему роду человеческому, слабости которого он слишком хорошо изучил за полвека репортерских скитаний по белу свету. Тем не

менее Мейер начал свое расследование именно с Робинсона, поскольку тот провел в Африке не один десяток лет и был прекрасно осведомлен о подоплеке всех сколько-нибудь важных политических событий там.

— Итак, тебя интересует, что происходило в Конго в начале шестидесятых... Да, время тогда было горячее, и мои репортажи из Леопольдвиля ¹ шли на полосу прямо с телеграфа, хотя и он работал не слишком надежно. А о телефоне и говорить нечего. Все началось 30 июня 1960 года в леополь-двильском Дворце Наций, где проходила торжественная церемония провозглашения независимости. На самом почетном месте сидел бельгийский король Бодуэн в форме полковника, его премьер, министры, по обеим сторонам расположилась роскошная брюссельская публика в парадных кителях. Речь Бодуэна была такой слащавой, что меня прямо тошнило. Бельгия облагодетельствовала Конго, вывела из дикости, готова и дальше быть другом и наставником. «Теперь дело за вами, господа. Вы,— говорит,— должны убедить нас в том, что мы не ошиблись, оказав вам наше доверие».

Потом на трибуну поднялся Патрис Лумумба. Как сейчас помню, меня удивило, что на его худощавом лице с маленькой бородкой вовсе не было радости. Когда Лумумба начал говорить, я понял, что господа из Брюсселя здорово ошиблись. У нас его речь тогда публиковать не стали, сочли слишком крамольной. Но у меня есть ее полный текст.— Робинсон пододвинул стремянку к одному из высоченных стеллажей, стоявших вдоль стен кабинета, и достал толстую папку.— Вот, прочитай, тебе многое станет понятно,— протянул он Мейеру несколько машинописных страничек.

«Конголезцы и конголезки! Борцы за независимость, добившиеся сегодня победы!.. Я прошу вас всех, моих друзей, запомнить этот день как выдающуюся дату, которая никогда не сотрется в вашей памяти... Ни один житель Конго никогда не забудет, что независимость завоевана нами в борьбе, где нас не останавливали ни лишения, ни страдания, ни огромные жертвы, ни кровь, пролитая нашими народами...— В словах Патриса Лумум-бы не было и намека на признательность и доверие к бельгийским «опекунам».— Вечная слава борцам за национальную свободу! Да здравствует независимое и суверенное Конго!»

— Это выступление конголезского премьера произвело впечатление разорвавшейся бомбы,— продолжил свой рассказ Робинсон, когда гость кончил читать.— Мало того, что Лумумба не закончил речь здравицей в честь короля, он еще и произнес обвинительное заключение в адрес бельгийцев. Бодуэн встал и вышел из зала. За

¹ Леопольдвиль столица Заира Киншаса.

— нынешняя

ВРЕМЯ РАСКРЫВАЕТ TAIIIIM