Вокруг света 1981-12, страница 38

метровая рыбина, формой тела напоминающая леща, но с носом меч-рыбы.

Только две капсулы оставались пока пустыми.

Глубоко утонув пятками в сыром песке и отклонившись далеко назад, чтобы уравновесить мощь взявшей приманку рыбы, Стае вываживал новую добычу. Амортизируя отчаянные рывки, пружинисто кланялось удилище. Несколько раз, тщетно пытаясь освободиться, рыба делала «свечки», и тогда на солнце изумрудными полосами вспыхивало каплевидное, как у тунца, тело, радужным парусом загорался огромный раскрытый спинной плавник, яростно открывалась и закрывалась алая пасть со впившейся в нее блесной.

Наконец рыба ослабила сопротивление и стала приближаться к берегу. Раскрасневшийся от борьбы Стае позволил себе отвести взгляд от натянутой, как струна, лески и поглядеть на темный, в мелких водоворотиках омут несколько левее. Как он и ожидал, из воды снова высунулись два слизистых щупальца и остроконечный грязно-корич-невого цвета верх туловища, похожий на ночной колпак великана. Все утро сегодня Стае кидал блесну в эту яму, но безрезультатно. Ни одна из предложенных частот так и не соблазнила «кальмара». Зато всякий раз, когда Стае подводил к отмели новую добычу, существо зачем-то всплывало из глубины и демонстрировало над поверхностью свои склизкие бурые телеса.

Вот и сейчас, когда он, решив не тратить последний день рыбалки — завтра на орбите его будет ждать егерский корабль — на в общем-то заурядное головоногое, поменял в манке программу и с первого же заброса подсек великолепной окраски экземпляр, проклятый «кальмар» снова всплыл и будто дразнит.

— Что уставился? — заорал Стае, вытер со лба локтем пот и погрозил существу кулаком.— Погоди у меня, и до тебя доберусь! Каракатица мокрая!

От «тюльпана» до красной полоски на леске оставалось всего несколько метров, и Стае считал, что пятый трофей уже у него в ракете, как случилось непредвиденное. Рыба вдруг полностью прекратила сопротивление, рванулась в сторону, куда тянула ее леска, и пулей вылетела из воды. Красная метка легла на «тюльпан». Стае нажал кнопку разрядника, и в то же мгновение десятки килограммов уже мертвого веса рыбы ударили его в грудь.

Стае сдавленно вскрикнул, выпустил спиннинг и рухнул на песок. Сквозь ускользающее сознание он чувствовал, как сползает с берега в воду, как вода обволакивает его, проникает в горло, в легкие, в мозг...

Первой мыслью у Стаса, когда он очнулся, было оттолкнуться от дна ногами и плыть на поверхность, но тут до него дошло, что он уже на берегу. Видимо, выполз без сознания, на одном инстинкте, решил Стае. Ну силен рыбак!

Стае приоткрыл глаза.

Он лежал на песке у самой воды. Рядом валялся спиннинг, а чуть поодаль, выгнув ярко-зеленый бок и растопырив плавники, переливался на солнце чуть не стоивший ему жизни инопланетный тунец.

Ну что ж, без риска нет рыбалки, подумал Стае и тут заметил, что блесны в пасти у рыбы не видно.

Щурясь от яркого света, Стае посмотрел на спиннинг, скользнул взгляДом дальше, вверх по леске... И замер: вывалив половину своего куполообразного тела на берег, ощупывал манок длинным, в присосках и когтях щупальцем бурый «кальмар». Тихо журчала вода, обтекая упругую гору студенистых мышц, шевеля похожими на водоросли лоскутами бурой слизи.

Стае лежал, боясь пошевелиться, стараясь даже не моргать. Сердце его колотилось как сумасшедшее, отдаваясь в каждой клетке тела пьянящим, яростным азартом. Вот он, шестой трофей! Сам вышел на ловца. Ну, милый, не вспугнись, подожди секундочку...

Медленно, миллиметр за миллиметром, Стае подтянул ладонь к рукоятке удилища. Коснувшись теплого пластика, осторожно повел пальцы вверх, к кнопке разрядника.

«Кальмар» переложил блесну в другое щупальце, поднес ее к узкой изогнутой ротовой щели и принялся поглаживать металлическую пластину десятками маленьких суетливых усиков.

А ведь запрещено применять рыболовный разрядник на суше, мелькнула мысль у Стаса. А-а, мало ли что, отмахнулся он и тут же сочинил себе оправдание: в конце концов, кальмар не на суше, а наполовину в воде.

Палец дополз до основания катушки и лег на хорошо знакомый резиновый бугорок. Стае замер на миг, сделал выдох и привычным движением вжал кнопку в рукоять.

Последний разряд!

С тонким, почти комариным писком существо высоко подпрыгнуло, судорожно выбросив в стороны щупальца, и рухнуло вдруг окаменевшим телом у кромки воды.

На следующий день корабль Общества рыболовов благополучно подобрал ракету Стаса с орбиты. Егеря поздравили его с удачным уловом. Мало кто из рыбаков, возвращающихся тем же рейсом с различных Д-8, мог похвастаться столь крупными и экзотическими трофеями, как у Стаса.

Словом, все шло прекрасно, и давно бы Стае позабыл слегка щекотливые обстоятельства, при которых он добыл свой шестой трофей, если б не один вопрос, въедливым червячком грызущий его.

Дав разряд, он вскочил на ноги, чтобы отправить в ракету чрезмерно любопытного «кальмара». Но если из реки на берег он выкарабкался самостоятельно, почему тогда с его комбинезона бахромой свисала липкая бурая слизь?

С. АНДРЕЕВ-АРСКИИ Фото автора

ОТРАЖЕНИЕ

тот зимний пейзаж я увидел в Приполярном Урале. Туда, на строительство магистрального газопровода Уренгой — Ухта — Грязовец, я приехал по делам службы.

На трассу добирался из Вуктыла вместе с начальником автотранспортной колонны Евгением Ивановичем Захарьяном.

По пути увидел строящуюся третью очередь газопровода, увидел невысокие параллельные гряды, идущие вдоль просеки,— засыпанные нитки готовых трубопроводов. Евгений Иванович рассказывал о трудностях: и как зимник прокладывали, и как трубы возили по трассе, размещали поселки, перебрасывали тяжелую технику в этот неприступный летом край. «Болота везде, даже на вершинах гор...» — говорил Захарьян. Глядя на него, мне порой трудно было понять — то ли он удивлялся, то ли восхищался...

Временами дорога шла так круто, что, казалось, тут даже на лыжах страшно спускаться. Евгений Иванович пояснил: «Вот видите впереди?.. Это полевой городок Светлый Вуктыл, там внизу заправляют «Уралы», везущие трубы, и шоферы здесь меняются — дальше за руль садятся более опытные водители. В горах новичку не пройти...»

Светлый Вуктыл действительно оправдывал свое название. Тайга, подходя к нему, редела — и взгляду открывалась просторная, покрытая снегом и ослепительная от белого, как в пустыне, солнца равнина. А на ней чернели ровными рядами жилые вагончики...

Через час пути вдалеке белой полосой показалась гора Верблюжья. «Раньше в лоб брали эту гору, да столько техники переломали, что решили идти в обход,— снова заговорил Евгений Иванович,— хоть длинней дорога, да выигрыш во времени... Одна труба весит около 40 тонн, попробуй влезь на гору с таким грузом».

Дорога свернула вправо, пошел подъем. Поворот. Деревья сдвинулись, потемнело. И снова поворот. Тайга расступилась — впереди открылся ос-

ЧИТАТЕЛЬ СООБЩАЕТ

36