Вокруг света 1982-03, страница 40

ны безжизненной земли чередуются с зарослями такой же сухой, как земля, ломкой бело-голубой среднеазиатской полыни — джусана, на которой настоян раскаленный воздух. Какие мы все, оказывается, маленькие! Как ни тянись на цыпочках над плоско уходящей к горизонту степью, как ни верти головой — только что видимой с высоты стрелы как не бывало... Идем, выбирая приблизительное направление и обильно цепляя брюками колючки, семена, травинки, стебельки. И вот в одном месте желто-бурая гамма под ногами вдруг оживает сочной зеленью. Вдоль нее еле приметным возвышением тянется каменистая гряда, в которой при внимательном изучении нетрудно увидеть следы скрепляющего раствора. Так выглядят вблизи очертания стрел. Зная, что изгородь неизбежно приведет к треугольному наконечнику, мы идем вдоль нее. Через несколько десятков шагов зеленая черта, служащая нитью Ариадны, завершается круглым понижением, по краю которого кольцом буйно разрослась трава, а контур стрелы под довольно острым углом уходит из кольца обратно. Значит, мы у острия одной из стрел. Огибаем кольцо и возвращаемся по другой стороне наконечника. В некоторых местах каменная насыпь выступает из земли довольно заметным бугром, и хорошо видна слоистая структура крупных кусков устюртского известняка, из которого она сложена, и который брали, очевидно, из рва, зеленеющего рядом. Каменная изгородь была поставлена на земляной вал, а ров проходил с внутренней стороны «мешка».

Кто, когда и зачем построил загадочные сооружения и каково значение этого открытия? — неизбежно возникают эти вопросы, и мы задаем их, понятно, Вадиму Николаевичу Ягодину, занимающемуся изучением стрел со дня их открытия. Ответить на них можно, оказывается, пока лишь с большой осторожностью. Для серьезных научных обоснований нужно обстоятельное изучение системы, а сейчас только делаются первые шаги в этом направлении.

— И все же кое-что можно сказать определенно уже сегодня,— говорит Вадим Николаевич.— Начнем с датировки. Во время пробных раскопок одного из валов стрелы найдены керамика и другие предметы, характерные признаки которых свидетельствуют о принадлежности к VII—VIII векам. Поскольку эти предметы находятся выше культурного слоя времени создания стен, то эти века, вероятно, и следует считать верхней границей периода возведения стрел. В какую даль веков уходит нижняя, мы пока не знаем.

Теперь о тех, кто возвел на плато эти гигантские сооружения. В районе стрел (еще до их обнаружения) нами найден целый уникальный комплекс археологических памятников, несомненно, со стрелами как-то связанных. В этот ком

плекс входят, помимо стрел, остатки культовых сооружений, огромные могильники кочевников. В результате была открыта древняя кочевая культура Устюрта, неизвестная ранее.

Мы знаем о существовании здесь кочевников-казахов в XVIII—XIX веках, письменные источники сообщают о средневековых кочевниках, теперь же, в результате раскопок, найдены многочисленные свидетельства обитания здесь кочевников в первом тысячелетии до новой эры! Что представляют собой раскопанные памятники? Это, как правило, курганы, причем не просто разбросанные по территории Устюрта, а сгруппированные в определенных районах. Цепочка этих курганов тянется по восточной границе Устюрта по побережью Аральского моря, подходя к системе стрел. Раскопки позволили установить их типологическую близость сарматским погребальным памятникам Южного При-уралья.

У кочевавших на Устюрте сарматских племен был беспрерывный круглогодичный кочевой цикл: весной они использовали плато как пастбище, к лету поднимались далеко на север, выходили даже в Приуралье, в район реки Белой, осенью опять спускались к Аральскому морю на устюртские пастбища и зимовали, вероятно, на границах античного Хорезма, вступая с ним в торговые связи. Вот почему во многих сарматских курганах Южного Урала находят вещи хорезмийского происхождения.

Наши материалы с каждым новым полевым сезоном растут, сарматская гипотеза обрастает все новыми и новыми фактами, но одновременно с этим выясняется, что Устюрт- был чрезвычайно сложной в этническом отношении территорией. Помимо сарматских, мы обнаружили памятники, имеющие другую этническую характеристику и принадлежащие, очевидно, другим племенам. Каким? Сейчас пока трудно сказать.

То, как своеобразно использовали кочевники Устюрт, говорит об их адаптации к экстремальным жизненным условиям, которые лишь и может предоставить это суровое плато. В далеком прошлом экологическая среда Устюрта была, судя по всему, иной. По некоторым признакам, сопровождающим наши археологические находки, удалось установить, что здесь было влажнее. Мы нашли даже какие-то русло-подобные образования, которые существовали за счет выхода на поверхность грунтовых вод, видимо, были и более или менее постоянные озера. А нынешний, экстроаридный, то есть крайне жаркий и засушливый, климат сложился как раз ко времени формирования культуры кочевников.

Пролить свет на историческое прошлое Устюрта должно во многом и изучение системы стреловидных планировок, безусловно, игравших в хозяйственной ли, в духовной ли жизни кочев

ников огромную роль. Ведь надо думать, что такая система, потрёбовав-шая колоссальных усилий и времени на ее возведение, строилась не потехи ради, а с какой-то очень важной, может быть, жизненно необходимой целью. С какой? Одна из гипотез, которую мы выдвинули: система — это загоны для гигантских облавных охот на мигрирующих куланов и сайгаков. В случае, если эта гипотеза подтвердится, то система стрел станет одним из важных примеров хозяйственной адаптации кочевников к экстремальным условиям — использовались не только продукты скотоводства, но и дикая фауна.

Исторический парадокс: крайне неблагоприятная среда обитания сделала Устюрт благодаря кочевьям важным звеном, можно сказать, гигантским ретранслятором культурной информации из районов Средней Азии на Южный Урал, в Западную Сибирь. В археологии накоплено множество фактов, которые свидетельствуют о культурных связях между этими отдаленными районами, но не было промежуточного звена их передачи. Сейчас Устюрт приобретает в наших глазах все большее значение именно как это звено,— пояснил Вадим Николаевич.

Устюрт принес ученым уже не одну сенсацию. За десять лет ведущихся здесь археологических работ представление о плато в корне изменилось. До начала раскопок были известны лишь отдельные находки памятников каменного века третьего-четвертого тысячелетий до нашей эры и хорошо заметные развалины средневековых караван-сараев на караванных путях, связывавших Хорезм с Восточной Европой. И среди ученых ходило пессимистическое мнение об Устюрте как о совершенно бесперспективной в археологическом отношении территории.

В. Ягодин, Ю. Манылов — один из участников нашей экспедиции, другие каракалпакские археологи, начиная свои работы на Устюрте, после теоретической разработки вопроса пришли к убеждению, что здесь обязательно должны быть памятники каменного века, намного превосходящие возрастом ранее найденные. На чем основывалась их уверенность? Дело в том, что многие районы Приаралья, долина и дельта Амударьи, оазисы находятся под толстым слоем аллювиальных наносов этой реки, скрывшим следы человеческой жизни и деятельности в этих краях в древности, если таковые были. На Устюрте же поверхность сохраняется практически в нетронутом виде миллионы лет. Уже по одному этому признаку ученые были вправе ожидать находок большой древности.

— И действительно, наши работы последних лет,— рассказывает Ягодин,— выявили памятники верхнего палеолита, возраст которых около сорока тысяч лет, а затем и нижнего палеолита, уходящего от нас за многие сотни тысяч лет — во времена формирования человека!