Вокруг света 1982-03, страница 37

В момент перехода двигателей на холостой ход весь экипаж услышал металлическое лязганье: в правой — сильное, в левой — слабое.

Как только бомбардировщик освободил полосу, возле него сразу же собрались специалисты полка. Первым из машины вышел майор Постоногов, за ним Ентальцев и последним штурман. Майор расстегнул «молнию» реглана и снял шлем. Вечерняя прохлада приятно охватила разгоряченное тело. Ентальцев сделал то же самое.

— Валерий Леонидович, пройдемте в курилку, здесь, похоже, и без нас разберутся,— майор положил руку капитану на плечо.

Капитан Ентальцев, как это заведено в авиации, ждет разбора полета, и ему не терпится услышать замечания. Такое чувство бывает у экзаменующегося.

Майор Постоногов довольно долго раздумывал: как ему начать разговор с Ентальцевым? Наконец решился:

— Вот что, Валерий. Сегодня технику пилотирования проверял не я, а сама жизнь. Она, как известно, самый строгий судья. Лично я по всем элементам проверки ставлю тебе «отлично».— Постоногов взял у Ентальцева полетный лист, поставил оценку, вывел свою размашистую подпись.— Вел себя и машину в воздухе безукоризненно. Одним словом...— майор выпрямился и протянул руку капитану,— благодарю за службу.

— Служу Советскому Союзу! — ответил капитан Ентальцев. Его растрогал необычный мягкий тон строгого командира эскадрильи.

— А теперь пойдемте, Валерий Леонидович, и полюбуемся на машину. Как ее птички разделали?

«Семидесятка» была буквально облеплена техническим персоналом, который проверял в это время ее приборы и системы. Серебристое тело бомбардировщика было в кровавых потеках. Одна из птиц пробила щиток с цифрой 70, прикрывающий при уборке носовое колесо. Воздух, проходя через это отверстие, переходил в резкий свист, так всполошивший обитателей .авиационного поселка.

К самолету подъехал «газик» начальника штаба полка:

— Где тут наши молодцы?

Летчики вышли навстречу подполковнику:

— Действовали правильно! Буду ходатайствовать о вашем поощрении.

К летчикам подошел «наземный» хозяин «семидесятки». Лицо старшего лейтенанта было испачкано гарью:

— Правая турбина заклинила при остановке, да и левую тоже нужно менять, на малом газу слышен звук металла...

Майор Постоногов улыбнулся:

— Выходит, вовремя сели, еще чуть-чуть — и была бы тебе очередная вводная: отказ двигателя.

Летчики пошли к зданию штаба. На кромке газона под фонарем в линию были выложены разбитые тушки чаек. Рядом с летчиками остановился офицер из штаба:

— Здесь восемьдесят пять штук, А сколько погибло в турбинах и размазалось по фюзеляжу?

— Вот тебе и пернатые,— высказался майор Постоногов.— Сами с кулак величиной, а чуть машину не угробили

Командир эскадрильи и капитан Ентальцев встретились взглядами.

— Да откуда птицы на полосе взялись? — задумчиво произнес Ентальцев.— Хоть убей, не могу понять...

— Голубое свечение на лобовом стекле кабины помнишь?

— Конечно.

— Ну и к чему это явление?

— К грозе. Воздушные слои насыщены электричеством.

— Ну а теперь смекай дальше: что в таких случаях делают птицы?

— Все ясно, командир. Перед грозой пернатые жмутся к берегу.

— А вот и второй вопрос тебе: кто у нас живет у второго посадочного прожектора?

— Аисты.

— Верно! Они живут там пятнадцать лет. И хоть один аист столкнулся с самолетом? Так вот. Аисты — местные и прекрасно знают особенности нашего аэродрома. А вот пришлые чайки поплатились за свою беспечность...

СНЕГОПАД НАД НЕВОЙ

Поезд перед Ленинградом замедлил ход. Остановился. Снова пошел. Потом дернулся и встал уже надолго. Пассажиры толпились у вагонных окон, но, кроме сугробов да одиноких * пульманов, на занесенных путях ничего не могли разглядеть.

— Граждане, не волнуйтесь. Выпало много снега, занесены стрелки, снегоуборочные машины с минуты на минуту начнут расчистку,— монотонно повторял железнодорожник, проходя по вагону.

Но граждане волновались, боясь опоздать на метро (дневной экспресс приходит из Москвы в Ленинград поздно вечером), и с чемоданчиками прыгали с подножек прямо в глубокий снег. И вот уже цепочка темных фигур тропила белую целину вдоль путей к зданию Московского вокзала...

До моего дома на набережной Фонтанки от вокзала было недалеко, и я решил дойти пешком. Улицы в снежных завалах выглядели необычно, стали неузнаваемы. На лепных украшениях зданий, фонарных столбах, проводах — всюду грузно лежал снег. Я повернул на Невский и остановился. Посреди широкого проспек

та тянулась, уходя к Адмиралтейству, высокая белая гряда. С тротуара и не шагнуть на проезжую часть через снежные завалы, пробитые дорожками лишь у переходов. Вдоль проспекта сновали юркие тракторы, прижимая снег к тротуарам и взметая щетками за собой пушистые шлейфы. Сквер на Пушкинской улице с памятником великому поэту издали смотрелся как заколдованный зимний лес...

И это в декабре, когда обычно в Ленинграде идут дожди и по радио не раз случается услышать штормовое предупреждение, мол, уровень воды в Неве выше ординара и ожидается дальнейший подъем реки, сопровождаемый порывистым ветром и кратковременными дождями... Наутро я прочел в местных газетах, что не только старожилы, но и синоптики не помнят таких метелей и снегопадов в декабре. На город обрушились «незапланированные» миллионы кубических мет-/ ров снега, что впятеро превысило обычную норму осадков. И в эти сугробы теперь вгрызались сотни погрузчиков, роторных машин, от которых едва успевали вывозить снег грузовики.

В области, особенно на Карельском

перешейке, пуржило еще сильнее: высота покрова снега выросла до метра. Сугробы завалили деревенские улочки. К фермам сквозь заносы пробивались тракторы, подвозя корма. Провода ЛЭП, тянущиеся к поселкам и совхозам, не выдерживали снежного груза, рвались, без света оказывались дома и фермы. Вертолеты иногда вовсе не могли подняться в воздух. Энергетики, восстанавливая линии, даже ночью не уходили с трасс.

Вначале над Лодейнопольским районом прошел ливневый снегопад. Только люди ликвидировали последствия стихии, как вновь начались сильные метели. Снега намело столько, что тракторы не смогли пробиться к линиям ЛЭП. Энергетики встали на лыжи, двинулись пешком, торопясь снова дать свет во все дома и предприятия, чтобы люди привычно учились и работали.

Дорожникам, энергетикам, связистам, путейцам дружно помогали мужчины и женщины, студенты и школьники... Плечом к плечу в борьбе со стихией стояли все ленинградцы.

В. АЛЕКСАНДРОВ

35