Вокруг света 1982-09, страница 16

ров.— Только Алма-атинская экспедиция открыла несколько месторождений. А таких экспедиций, как наша,—-тринадцать в республике. Ведь три четверти территории Казахстана — полупустыня, безводье... Ни одно пастбище, ни один совхоз, ни одно месторождение руд не может быть освоено без воды. За много километров приходится тянуть водоводы. А мы ее разыщем на меЬте, Поблизости. Под ногами! Но чаще приходится добывать с глубины. В полном смысле слова — добывать. Пробуривать для этого скважины, строить трубопроводы, насосные станции...

— Скажите, Борис Валентинович,— есть у вас такое понятие «первооткрыватель месторождения»?

— Первооткрыватель? — повторяет, задумавшись, Буров.— Так ведь они, роднички и ручейки, издавна проявляются в естественном виде, вытекают на «конусе выноса»... Кто первооткрыватель? Кто капитальное изыскание сделал, кто разведал, кто думает о будущем месторождения. Вот, скажем, Талгарское. Расчеты мы делали с учетом его восполнения. Из той же кладовой природы. Ибо не годен принцип — сегодня вода в пластах есть, а завтра нет. Это уже не гидрология, а браконьерство. Мы работаем, исходя из положения: месторождение не должно иссякнуть...

«Уазик» свернул с дороги направо. Сварные крашеные ворота раздвинулись и впустили нас на центральную насосную станцию месторождения Талгар.

Входим в машинный зал. Старший инженер участка показывает нам гудящие насосы, выбрасывающие на-гора по триста кубометров воды в час. Подача ее в столицу Казахстана — бесперебойная. Две толстенные трубы водовода подхватывают холодную воду, мчат и мчат ее к людям...

Алмаатинцы, пожалуй, давно уже забыли те времена, когда вода в город поступала по Головному арыку из речки Малая Алмаатинка. Примитивные водопроводы из деревянных и гончарных труб. Редкие колонки на углах улиц, вода из которых отпускалась за плату— 10—15 литров на душу в сутки...

В тридцать шестом году город стала поить Большая Алмаатинка. Но столица росла, и поверхностной, ледниковой воды не хватало.

Через несколько лет в городе была пущена первая артезианская скважина. От нее проложили водовод из деревянных клепок, прослуживший верой и правдой более двадцати лет! Благодаря артезианскому водозабору суточный расход на человека поднялся до 55 литров. Это был максимум.

Индустриальное освоение подземных вод началось в конце 50-х годов. Тогда были пробурены первые восемнадцать скважин. Вода из подземелья была чище, дешевле, не требовала очистки.

К шестьдесят пятому году суточное потребление воды на человека <в Алма-Ате возросло до 214 литров. Закончилось строительство второй и третьей очередей водопровода, мощность ко-"-торого возросла исключительно за счет освоения подземных запасов. Но к этому времени степень их использования в бассейнах Большой и Малой Алмаатинок достигла допустимого предела.

И тут-то пришла в город вода из артезианского бассейна реки Талгар, разведанного гидрогеологами Алма-атинской экспедиции. Сегодня каждый алмаатинец получает 400 литров в сутки! Далеко не все города могут похвастаться тем, что имеют столько в,о/*ы, да еще с такой чистотой и гармонией минерального состава. Две трети ее приходит из подземных источников. На ближайшие десять-пятнадцать лет они будут основными поставщиками пресной воды для Алма-Аты.

Теперь наш путь лежит на Иссык-Тургенское месторождение. Ехать да ехать нам посреди мерцающих снежных полей... И пока есть время, я прошу рассказать Нурмухана, как он пришел в гидрогеологию.

— С легкой руки Василия Дмитриевича Малахова, главного гидрогеолог а Алма-атинской экспедиции,— серьезно отвечает Ахметов.

Студент-заочник геологического факультета, Нурмухан был помощником бурйльщика в обычной геологической партии. Штанги буровые таскал, следил за буровым станком, готовил раствор для промывки скважин. И вот этот-то раствор, замешенный на угольно-щелочных компонентах, превращал кожу на его руках в сплошные ожоги. У других ничего, а у него просто беда. Но не уходить же из геологии...

— Слушай,— Малахов, который читал у них курс гидрогеологии, подозвал к себе Нурмухана на зачете.—^Дере-водись на гидрогеологию. Растворы у нас глинистые. Да и вода—живой материал. Не пожалеешь...

Устроил он Ахметова к себе в экспедицию. С тех пор вся жизнь Нурмухана на марше — переезды, колеса, биваки. Действительно, кочевник. А сколько всяких историй, случаев...

Несколько лет назад был он начальником изыскательского отряда в Прибалхашье. Большую воду искали. Позарез она нужна была в этом районе. И для водопойных пунктов — надо было развивать отгонное животноводство, и для орошения пастбищ и полей.

Отряд Нурмухана из четырех человек заканчивал разведку километрах в шестидесяти от Баканаса — далеко от Балхаша, в глубине полупустыни. Стоял июль, жарища за сорок. Солнце словно побелело от перекала. Кажется, светит со всех сторон — жар источает воздух, песок, металлическая обшивка машины... Даже утром не видно на бар

ханах ни ящерки, ни букашки. - Сухо оседает слоями песок. Толстые степные гадюки, удавчики, крупные щитомордники — все прячутся глубоко в норы, дожидаясь ночи. ^

Ресурсы обеспечения на исходе: полмешка сухарей, шесть 0анок мясной тушенки, раздувшихся на жаре. Да бочка солярки. Бензин кончился. Осталась канистра полусоленой балхашской воды, которую можно пить. Есть еще вода в двух радиаторах. Но это резерв...

Третий день радиосвязь с базой не налаживалась.

— База, База... Я — «Малютка»! Прием, прием!..

В раскаленный эфир летели безответные позывные. Хоть и затащили буровую машину на самый высокий бархан. Антенну приладили к самой ее верхушке. Все напрасно...

— Слушай,— спросил наконец Нурмухан шофера,— сможем мы на этой солярке доехать до людей?

— Попробуем...

Искры сыпались пучками из выхлопной трубы. Температура воды в системе охлаждения под девяносто. Однако идут машины! Медленно, но идут. В сутки давали по семь километров. Двигались днем и ночью, буквально выносили машины на руках. Наконец подкатили к .райцентру. Выхлоп из глуши-, теля черный как сажа. Сами черные, закопченные, брови дымятся. И сразу к бензоколонке. Трех зайцев-талаев — на стойку бензозаправщице. «Нет талонов, залейте бензином!»

С приходом большой подземной воды, открытой гидрогеологами, сельское хозяйство в Прибалхашье пережило настоящее возрождение. Стараниями гидрогеологов она пришла и в другие засушливые районы Казахстана. Но, по словам генерального директора объединения Казгидрогеология Абди-кабара Кенжебаевича Джакелова, артезианская кладовая республики разведана пока только на треть.

Вот тоже у кого интересная судьба, думаю я о Джакелове, глядя на проносящиеся за окном машины поля, прорезанные арыками. Тридцать лет в гидрогеологии! Лауреат Государственной премии СССР, кандидат геолого-минералогических наук. Я встречался с Джа-келовым в Алма-Ате и сейчас под мерное шуршание колес вспоминаю его рассказ.

...Есть такое место в Джамбулской области — Муюнкум. В переваде это название означает «песок, похожий на шею». Очевидно, барханы напоминают по форме выгнутые шеи верблюдов. Тут-то в ауле, в безводной местности, и вырос будущий гидроизыскатель.

— Сынок, принеси из родника воды,— скажет, бывало, в поле отец. Лето, жара. Родничок, бивший еще утром на склоне бархана, ушел, оказывается, под землю. Нет его. Съел его, что ли, бархан? Или сам он спрятался от жары?.. Надо искать новый родник. На

14