Вокруг света 1983-10, страница 39
— Понятно,— отвечаю я, вдруг осознав, что любимое словечко Батиашви-ли «функция», от частого употребления режущее слух, в устах Георгия Ираклиевича синонимично заботе о людях. . Словно уловив мои мысли, Батиашви-ли доверительно наклоняется и говорит вполголоса: — Скажу по секрету: в самом начале реконструкции жители с охотой уезжали из старого города. Еще бы! Ведь перед ними маячили новые благоустроенные квартиры. А затем, когда облик охранной зоны стал вырисовываться, многие начали проситься обратно. Поняли: в Старом Тбилиси красиво — pas. удобно — два, наконец, это центр города — три. Функционально — четыре, вставил я. — Да, функционально,— серьезно согласился Георгий Ираклиевич — Но дело, в общем-то, не только в этом. Люди прониклись идеей заповедности, идеей грамотной охраны городской среды. И даже начали вносить свой вклад. Кто принес в реконструированный дом старую резную дверь, кто — бронзовую дверную ручку. Приносили утварь, стулья... В общем, вы работаете по принципу Родена: «Беру глыбу мрамора и убираю все лишнее...» — Примерно так, — смеется Батиа-швили. - Хорошо бы еше знать, как убирать и лишнее ли... - Скажите, Георгий Ираклиевич,— осторожно начинаю я, собираясь задать вопрос, который просится давно, вот вы расчищаете, выявляете, реставрируете... Вселяете в обновленные дома людей. На первых порах все хорошо: стены блещут свежей краской, балконы радуют воздущной графикой... А дальше? — Что — дальше? - Проходит два-три года, люди привыкают, начинают относиться к жилью как к чему-то извечному, и вот уже заповедник не заповедник: стены обшарпаны, проступили пятна сырости балясины балконов облупились, на веревках между домами полощется на ветру белье... - Скажите, а у вас в Московском метро белье полощется^ — тихо спросил Батиашвили наэлектризованным голосом, предвещающим грозу. Разумеется, нет. А почему... - Мусор, окурки, грязь там есть? Нет и никогда не было. Потому что с самого начала... Вот!!! - грянул гром. Потому что с самого начала люди в метро относились к окружающей их среде как к произведению искусства! А почему у нас такого не может быть? Посмотрите на старый город. Уже пять лет мы работа ем здесь, а где белье? Где мусор? Те улицы, которые мы уже успели реконструировать, всегда чисты, словно их Здание детской картинной галереи «родилось» на месте бывшей трикотажной фабрики. только что подмели. Стоит жителям понять, как вокруг все стало красиво,-и они не посмеют портить... МАСТЕРСКАЯ В СТАРОМ ГОРОДЕ Я иду излюбленным - теперь уже излюбленным — маршрутом и узнаю дома, сооружения, словно хороших знакомых. Мне уже знакомы и «ситуация» и «функции». Вот переход под Колхозной площадью. На стенах - увеличенные фотографии Старого Тбилиси. Их сделал в начале нашего века фотограф Ермаков - человек, которому нынешние градостроители многим обязаны Его архив дал богатейший материал, на основании которого архитекторы могли проверить правильность своих решений, да в общем-то и принимать сами решения. Ермаков - фанатик фотографического искусства выходил на высокий берег Куры, разбивал палатку и ворожил гам над составами эмульсий. Экспериментировал с реактивами, сам наносил светочувствительный слой на пластинку, вставлял в аппарат. Снимал, тщательно выбирая экспозицию. Свет ложился на полусырой слой, и - то ли по этой причине, то ли секрет таился в составе снимки выходили четкими, контрастными, непревзойденными по качеству изображения. Они до сих пор в прекрасном состоянии. На самом дальнем плане там можно различить мелкие архитектурные детали Вот рядом с переходом остатки древней кладки: та самая «деталь», от которой в самом начале оттолкнулся Шота Кавлашвили, ваятель Города. Здание с круглым балконом. На стене — чугунная плита с надписью: «Оборонительная стена древнего Тбилиси выявлена в 1977 году Она начиналась у цитадели города (Нарикала), проходила но Сололакекому хребту, спуска лась по склону и продолжалась в направлении нынешних улиц: Ш. Дадиа-ни, А. Пушкина и Н. Бараташвили, заканчивалась у реки Мтквари (Кура). В этой части стены было четверо ворот: Коджорские, Дигомские, «Моеднис-Кари» и нижние, из которых выявлены: Дигомские и «Моеднис-Кари». Дегустационный зал... Салон Академии художеств... Дом бракосочетания... Театр марионеток... Детская картинная галерея... Перехожу через мост Бараташвили (в который раз?), и вот я уже на левом берегу Куры. Поднимаюсь по крутой улице Кибальчича: «Горный хрусталь» — уютная маленькая гостиница, дегустационный зал «Сачино», жилые дома с кружевными балконами... Удаляюсь в глубь кварталов и скоро выхожу на Руисскую улицу. Здесь, в доме 9, размещается мастерская, которой руководит Георгий Батиашвили. Как-то Георгия Ираклиевича спросили: «Скажи, что тебе лично нужно, чтобы лучше работалось? Задание у тебя ответственное, сроки сжатые. Что нужно? Комфорт? Транспорт?» Батиашвили долго не размышлял. «Сделайте так,—сказал он,—чтобы моя мастерская была в старом городе». «Зачем?» — удивились те, кто спрашивал. «У меня работают молодые архитекторы,— ответил Батиашвили. - Они должны чувствовать атмосферу тех районов, которые реконструируют. Они должны знать, с чем работают. Они должны думать...» Все время думает, анализирует, сравнивает, сопоставляет и сам Георгий Ираклиевич Критерии — штука тонкая. Есть здания ветхие (таких много), но художественно ценные: значит, внешность надо обновить, но оставить прежний вид, а внутри следует все менять Есть здания капитальные, но фундамент в бедственном состоянии: подмочен водой. Это серьезнейшая |
