Вокруг света 1983-10, страница 37

За счет сноса ветхих строений улица Бараташвили расширилась на 30— 40 метров.

Передо мной лежит участок города, которому мы собираемся придать новый облик. Конечно же, первые мысли были не о старом городе, а о новом — современном — квартале: вот тут будет большой универмаг, а тут — большие жилые дома. Но время шло, и время — парадокс, да? — работало против этой ситуации. Во всем мире назревал вопрос о новом подходе к реконструкции и реставрации. Мы подняли архивные материалы и задумались об истории. Где-то там, внутри квартала, спряталась старинная крепостная стена. Надо ее показать людям. Есть крепость На-рикала — древняя цитадель. Надо вернуть ей архитектурное величие. Есть другие памятники, но их требуется выявить, ведь они скрыты от глаз хаотичной застройкой первой половины нашего века, буквально погребены под массой одно-двухэтажных домов, скученных там, где было историческое ядро города. Значит, надо было создавать новую ситуацию...

Я уже понял, что «ситуация» — любимое словечко Кавлашвили, спектр значений у которого очень широк.

— Таким образом, ситуация была порождена тем, что вы вспомнили о памятниках? — с умыслом спросил я.

— Да нет же! — воскликнул Шота Димитриевич, досадуя, что я не уловил мысль.— Особенность Старого Тбилиси в том, что современный административно-культурный центр не совпадает со старым городом В этом отличие Тбилиси от Москвы, Таллина, Вильнюса или, скажем, Праги. Так что, с одной стороны, задача сохранения исторической

круга

части города — с узкими улочками и малым масштабом застройки — была облегчена. А с другой стороны, \ нас возникли свои трудности: что считать ценным, а что нет? И как выявлять это ценное? Надо многое сносить, а ведь это живой город, в домах — пусть ветхих, пусть не очень ценных — живут люди... Не сразу, но мы пришли к выводу, что перед нами стоит триединая задача: реконструкция плюс регенерация плюс адаптация исторической части города.

— Регенерация? — переспросил я,

В прозрачных шарах, украшающих повильон «Тбилисских вод»,— фигурки типажей Старого Тбилиси.

•I V- •

I •»

I * ;

•щ

Г"»

t ffi

I . *

не понимая, какой смысл вкладывают в этот термин градостроители.

— Вы лучше поймете, если увидите своими глазами. Новый подход стал вырисовываться, когда я проектировал подземный переход под Колхозной площадью. Там был выявлен элемент оборонительной стены, и я решил увязать его с объектом. Получилось вроде бы удачно. Тогда-то я и увидел будущий «Калас-убани» —¹ «Старый Тбилиси». И создавал переход уже в духе предстоящей перестройки. Мы максимально расчистили прилегающую территорию, реконструировали сначала один жилой дом, потом обустроили дегустационный зал «Сачашнике», реставрировали круглую башню — элемент крепостной стены.

— А как отнеслись к этому жители?

По-разному. Одни с радостью:

ведь им предлагали переехать в благоустроенные квартиры. Другие с опаской: ломался привычный облик квартала. Но вот возникла новая застройка, и отношение изменилось: начали вырисо

вываться здания «нового старого города», резко отличающиеся от типовых жилых домов. Понравилось всем. Воодушевленные, мы стали развивать ситуацию. Убрали всю лишнюю застройку на улице Бараташвили. Это уже был размах... Мы сносили старые неказистые дома — в основном торговые точки — на 30—40 метров вглубь от «красной линии». А тем сооружениям, которые выявлялись в ходе реконструкции, придавали облик, наиболее соответствующий колориту, масштабу, силуэту исторического ядра города, как мы его представляли по фотографиям конца прошлого века...

Я вспомнил улицу Бараташвили — широкую, больше похожую на бульвар — и поразился: значит, я шел сквозь «тени» старых домов. И конка, и невесомые, парящие над улицей балконы, и плоть старых крепостных камней — все это проявилось под руками градостроителей. Каким же зрением должен был обладать Кавлашвили, чтобы в монолите города, привычного с